История в лицах. Бачаи Сако - удалец из Хорасана (Часть II)
Окончание. Начало в статье – История в лицах. Бачаи Сако - удалец из Хорасана (Часть I)
СССР нам поможет?
Одной из важных внешних причин непопулярности Амануллы была его связь с СССР. И Бачаи Сако, и англичане распространяли слухи (как оказалось, вполне оправданные), что русские вот-вот войдут в Афганистан для восстановления правления Амануллы. Вообще-то, Советский Союз имел мало представления о том, что именно происходит у его южного соседа. Он сделал ставку не на Бачаи Сако, и не на Надир Хана, который в начале года в Париже безрезультатно обращался в советское представительство за разрешением проехать через СССР. Москва поставила на битую карту – Амануллу. Поддержав Амануллу, Советский Союз выступил как против «сына водовоза», так и против Надира.
В начале апреля Бачаи Сако вызвал Алим Хана и сообщил ему следующее: посол Афганистана в СССР Гулям Набихан Чархи (брат Гулям Сиддика – приближенного Амануллы и его министра иностранных дел) во главе отряда из нескольких сот туркменов и хазарейцев перешел советско-афганскую границу и выступил против сакоистов.35 В то время мало кто знал, что это была экспедиция, снаряженная из сторонников свергнутого короля и военнослужащих Красной Армии во главе с бывшим советским военным атташе в Кабуле Виталием Примаковым. Решение об организации этой операции было принято за несколько недель до этого, на ночном совещании у Сталина, принимавшего у себя Гулям Сиддика и Виталия Примакова.
Советский отряд перешел границу близ узбекского Термеза и афганского Патта Гиссара, примерно в том самом месте, откуда 50 годами позже на афганскую территорию переправится еще один «ограниченный контингент Советской Армии». Перед вступлением пехоты, 15 апреля 1929 г. советские самолеты вторглись в пространство Афганистана. Афганские пограничники высыпали из своих казарм, чтобы поглазеть на летающие машины, но были хладнокровно перестреляны. Было убито 48 из 50 пограничников.36 Следом на афганский берег перебралась пехота. На афганской территории Гуляму Наби удается набрать еще несколько сотен своих сторонников – в основном верных Аманулле хазарейцев. Почти одновременно с советской экспедицией Примакова, из Кандагара планировалось наступление самого Амануллы на Кабул.
22 апреля советский отряд напал на город Мазари Шариф и занял его.37 Мазари Шариф и Герат играли большую роль в обеспечении режима Амануллы. Через эти пункты шла помощь, в том числе и оружием, из СССР. Именно поэтому Г. Набихан провел операцию по захвату Мазари Шарифа. Нападение советского отряда было полнейшей неожиданностью даже для советского генконсула в этом городе. Только под Мазаром советский отряд перебил 2 тысячи афганцев. Еще 3 тысячи было убито в Ташкургане.38 Когда слухи о том, что в войске Гуляма Наби находится «сильный отряд русских казаков» подтвердились, последовала мгновенная реакция афганского правительства. Возмущенный Хабибулла отправился в советское посольство, желая узнать о намерениях русской стороны в отношении Афганистана. По свидетельству Файз Мухаммада, «русский посол отверг измышления о вмешательстве в Афганском Туркестане и Бачаи Сако успокоился».39 Однако еще через день до Кабула дошли слухи о бомбардировке Мазари Шарифа советскими самолетами. Поговаривали также, что самолеты могут начать бомбардировку афганской столицы. На этот раз Хабибулла направил в советское посольство в Кабуле официальный протест, в котором говорилось, что «если эти самолеты будут действительно бомбить Кабул, то они могут принадлежать лишь вашему государству, и в этом случае вашему правительству будет выражен протест представителями также других стран в связи с вмешательством во внутренние дела нашей страны».40 Характерно, что в то время сам Файз Мухаммад, как и многие другие противники Бачаи Сако не верил (или не хотел верить) слухам о «русском следе». Однако для самого Бачаи Сако и англичан, а также более широкой – мировой - публики никакого секрета в этом не было. 18 мая северяне (старейшины и чиновники) провели совещание, на котором, по словам Файз Мухаммада, «присутствовали 2-3 английских шпиона, занимающие высокие посты и пользующиеся большим доверием и уважением». На том совещании было принято решение напечатать объявления-циркуляры следующего содержания:
«В связи с нападением русских на Мазари Шариф и Катаган и вступлением их войск в те районы, все жители Афганистана должны прекратить гражданскую войну и встать на защиту от нападения русских».41
Однако это объявление, которое могло превратить гражданскую войну в отечественную и спровоцировать англо-советскую войну, не было напечатано. Это произошло из-за позиции Англии. Англичане не знали, следует ли делать официальное протестное заявление по поводу советского вмешательства? Сделать такое заявление означало «засветиться» перед всем миром в роли сторонников сакоистов. У англичан также не было «exit strategy» - стратегии выхода из ситуации, которая могла возникнуть в случае, если СССР откажется от вывода своего отряда. Несмотря на осторожное взаимодействие с Надиром и Бачаи Сако, Англия старалась сохранять видимость нейтралитета и избегать прямой конфронтации с СССР. Вступать в открытый вооруженный конфликт с СССР из-за сына водоноса Англия не собиралась.
Тем не менее, советская вылазка имела своим эффектом рост патриотических настроений в стане Бачаи Сако и Надира. И наоборот, она способствовала поражению Амануллы и его изоляции. Немедленно по получении известий о советском нападении, сакоисты послали миссию на север с тем, чтобы разоблачить на месте заговор Амануллы, Чархи и СССР против Афганистана. В своей пропаганде сакоисты напомнили о сотрудничестве Амануллы с турками и о планах СССР захватить север Афганистана (имелась ввиду попытка захвата острова Урта-Тугай в 1925 г.). Этой миссии удалось добиться расположения видных религиозных лидеров севера, в том числе Дамуллы Одина Араба, его мюрида Мавлави Гулам Хайдара Мазари, а также духовного главы среднеазиатской эмиграции туркмена Халифы Кызыл Аяка. Совместно, они выпускают фетву с объявлением джихада против экспедиции Чархи. В числе тех, кто составил текст этой фетвы, был молодой писатель, горячий поклонник Бачаи Сако – Халилулло Халили.42 Таким образом, советская экспедиция уничтожила и без того слабые следы лояльности к Аманулле на севере и в Герате. Прокламация, составленная Халили, вызвала массовый переход солдат афганской армии на сторону сакоистов. Тогда же на сторону Хабибуллы перешли 12 000 туркмен Халифы Кызыл Аяка.43
Стремясь закрепить свой моральный успех, вызванный разоблачением экспедиции Чархи-Примакова, Бачаи Сако направил своего посла к Надир Хану с предложением вернуться в Кабул и заняться государственными делами, а самому Бачаи Сако отправиться на север, чтобы отразить нападение русских. Как уже указывалось, брат Надир Хана Шахмахмуд находился при Бачаи Сако в качестве секретаря, ответственного за достижение мира с южными и восточными племенами. Шахмахмуд тогда испытывал искренние симпатии к Бачаи Сако и пытался примирить кухдоманца со своим братом. Он признавался Хэмфрису, что Хабибулла, хоть и был неграмотным, обладал сильным характером и чувством справедливости.44
Все время своего правления, Бачаи Сако не забывал о среднеазиатских эмигрантах. Он часто встречался с Алим Ханом, особенно во время бдений в священный месяц Рамазан, который в 1929 г. приходился на март-апрель. Встречи эти обычно проходили в Пагмане, близ Кабула. Как было указано выше, в конце апреля Бачаи Сако вызвал к себе бывшего эмира Бухары и предложил ему направить Ибрагимбека со своими людьми на север, чтобы организовать там отряды и оказать помощь Саид Хусайну (министру обороны) в отражении советского нападения. Об участии эмигрантов в боях против проамануллистских сил мы говорили в предыдущем очерке, посвященном Ибрагимбеку.
В конце апреля отряд Примакова, встретивший ожесточенное сопротивление, оказался в трудном положении и запросил помощи. Помощь не заставила себя долго ждать. 26 апреля советскими аэропланами в Мазар были доставлены 10 пулеметов и 200 снарядов. А 5 мая через границу переправился второй отряд, сформированный из красноармейцев в количестве 400 человек. Сильнейшим артиллерийским и пулеметным огнем афганская пограничная застава была буквально сметена. 6 мая авиация Среднеазиатского Военного округа (САВО) нанесла удары по боевым порядкам сакоистов под Мазари Шарифом.45 В середине мая советская авиация, поднявшись из Термеза, несколько раз штурмовала боевые порядки афганцев.46 23 мая произошла еще одна бомбардировка афганской территории. На этот раз пострадали заселенные эмигрантами приграничные Ханабад, Андароб, Таликан и Хазрати Имам. Как уже говорилось, это вызвало гнев Бачаи Сако, который еле удержался от того, чтобы дать приказ расстрелять советского посла. Стремясь объединить патриотический фронт и не допустить победы отряда Примакова-Набихана, 24 мая Надир Хан решил ответить на предложение объединиться с Бачаи Сако. Последний предложил отправить к нему своего брата – Хамидуллу, в то время как Надир Хан обещал отправить в Кабул своего – Шахмахмуда с 6-тысячным войском для контроля государственных арсеналов с оружием. Самому Бачаи Сако предлагалось отправиться на север с джихадом против русских. Ему также предлагалось стать правителем северных провинций. Однако эта сделка сорвалась. Договаривавшиеся стороны – брат Хабибуллы Хамидулла и Надир Хан – поссорились. Впрочем, их переговоры продолжались и далее.47
Из-за опасения нежелательного для амануллистов поворота от войны гражданской к войне освободительной, Гулям Набихан отдал приказ к отступлению. Да и самому Аманулле, подобная «медвежья» услуга СССР была ни к чему.48 23 мая, в разгар боев его сторонников в Мазари Шарифе, он прекращает борьбу и отбывает в Индию, а затем в Европу.
В тот момент, по словам Ибрагимбека в Афганистане творилась полная неразбериха. Советский отряд, не поддержанный населением, скоро понял, что может оказаться в ловушке. 28 мая командование САВО отдало приказ об отступлении.49 По распоряжению из Москвы, советские войска спешно отступили. Важной причиной отхода, по мнению Агабекова, было то, что о советском вооруженном походе на Кабул узнали не только европейские державы, но даже такие добрые союзники СССР как Турция и Персия. Так бесславно закончилась эта советская вооруженная авантюра. Важнейшим ее уроком должно было стать (но не стало) осознание бесперспективности боевых действий армейских подразделений против многочисленных формирований из числа афганского населения.
Аманулла, ради которого была предпринята эта авантюра, как говорилось выше, решил прекратить вооруженную борьбу против Хабибуллы и бежал из Афганистана навсегда. Перед отъездом он распорядился послать телеграмму Гулям Набихану с распоряжением покинуть страну. 30 мая Гулям Набихан оставил Мазари Шариф и перебрался в Термез (СССР). Халили также считает, что Набихан отступил по просьбе Амануллы, не желавшего, чтобы русские вмешивались в афганские дела.50 Губар дает несколько другую версию, мол «Гулям Сиддикхан... послал последнему (Набихану) телеграмму, в которой ставил в известность, что Аманулла покинул страну. По получении этого известия Набихан перешел советскую границу. Тем самым он хотел показать, что его действия были продиктованы оказать услугу лично Аманулле».51 Хазарейцы Набихана возвратились в Афганистан в декабре 1929 г., уже после свержения Бачаи Сако. Вместе с Набиханом в СССР бежали бывшие члены правительства Амануллы. Их имущество было затем разграблено туркменами Халифы Кызыл Аяка и узбеками Ташкургана во главе с Касымханом.52
Воевали ли эмигранты с отрядом Примакова-Чархи под Мазари Шарифом? Судя по их ответам следователям ЧК, то нет, не воевали, а отсиживались в своих кишлаках. Так ли это на самом деле? Или заключенные боялись признаваться, чтобы не навести на себя дополнительный гнев Советской власти? Сегодня на этот вопрос вряд ли кто-нибудь может дать точный ответ. Если доводить историю с помощью сакоистам и борьбы против Примакова-Гулям Набихана до конца, то следует признать, что выступив в поддержку сакоистов, эмигранты защищали Афганистан - страну, давшую им приют. Помимо защиты крепости Дехдади и борьбы против хазарейцев, отряды Саид Хусайна, поддержанные эмигрантами охраняли границу и отбили атаку красного отряда готового придти на помощь отряду Примакова 6 мая. По данным командующего САВО Дыбенко на март 1929 г., «..вся афганская граница от Бешкапа до устья р. Вахш охраняется исключительно басмачами и бухарской эмиграцией».53
Что же двигало Сталиным, организовавшим «поход на Кабул»? Стоило ли жертвовать жизнями красноармейцев и престижем СССР ради восстановления монархического режима Амануллы, рухнувшего под натиском народного восстания? Не была ли экспедиция Примакова и последовавшая через год еще одна подобная, лишь прикрытием других, далеко идущих планов советского руководства в отношении Афганистана?
В самом деле, реалистично настроенные руководители, сосредоточенные главным образом в Народном Комиссариате Иностранных дел, рассматривали свержение Амануллы как удар по Советским планам и триумф Англии. Они выступали за восстановление хоть и монархического, но дружественного СССР режима. Они видели, что Аманулла пользуется поддержкой пуштунского юга и обладает столь близким сердцу пролетария антибританским, антиимпериалистическим потенциалом. В то время как Бачаи Сако, рассуждали они, будучи северянином, рано или поздно обратит свои агрессивные устремления против близкой ему Советской Средней Азии. При таком раскладе советские симпатии склонялись больше к коронованному пуштуну Аманулле, чем «пролетарскому» таджику Хабибулле.
В то же время, в советской политике в отношении Афганистана всегда находилось место для коминтерновской идеологии. Некоторые советские руководители (в первую очередь сотрудники ГПУ) полагали, что они на пороге столь желанной «народной» революции. Братья Чархи – Гулям Сиддик и Гулям Наби были в Москве почти 2 месяца. Все это время они убеждали советское руководство в том, что афганцы стонут от тирании и ждут возвращения Амануллы. Начальники ГПУ, конечно же, не думали о восстановлении монархии. Они полагали, что отряд Примакова-Набихана обрастет на афганской территории народными повстанцами и приведет к образованию марионеточной республики с дальнейшим присоединением ее к СССР. В этом свете совершенно неслучайно выглядит образование Таджикской ССР именно в 1929 г., когда бедняк-таджик стал эмиром в ближайшем зарубежье вновь образованной союзной республики. Не зря придание статуса союзной республики Таджикистану в разгар гражданской войны в Афганистане рассматривалось англичанами и афганцами как вызов.54 Оно содержало явный намек на угнетение таджиков и узбеков в Афганистане и расценивалось как лозунг: «делай как я».
Но можно ли допустить, что командование Красной Армии, затратившее огромные человеческие, военные и финансовые ресурсы для ликвидации басмачества все еще находилось под действием наивного и опасного коминтерновского романтизма, предполагавшего, что достаточно развязать «революционную войну» как «угнетенные народы Востока» с благодарностью бросятся на шею освободителям?
Как бы то ни было, в конце-концов СССР решил поддержать Амануллу. Бывший чекист Агабеков, который находился в гуще афганских событий, считал, что
«Наркоминдел в вопросах афганской политики не имел никакой твердой линии и следовал в хвосте событий. Сталин со своей обычной «прямотой» решил разрубить узел внутренних афганских отношений ударом красноармейского кулака. Этим он окончательно скомпрометировал русское имя в Афганистане и социалистическую идею в СССР, красноречиво подтвердив обвинения СССР в красном империализме».55
Думается, все указанные выше мотивы имеют право на существование. Их невозможно не учитывать, но в то же время нельзя с уверенностью подтвердить, что какое-то одно из них было главным. С уверенностью можно сказать только то, что Советское командование было настроено против эмигрантов, поддержавших Хабибуллу и совершавших вылазки на советскую территорию. Очевидно также, что СССР решил воспользоваться ситуацией и «наказать» эмигрантов, проживавших вблизи границы. И, наконец, красным командирам не терпелось испробовать новую технику, вооружение и тактические приемы ведения войны на «индийском фронте». В частности СССР стремился внедрить свою авиацию в Афганистане – «важном с точки зрения штаба Красной Армии, плацдарме для наступления на Индию».56 Боевую закалку в отряде Примакова прошли будущие командиры, прославившие Красную Армию в годы Великой Отечественной войны – Иван Ефимович Петров, Иван Васильевич Панфилов, Вячеслав Дмитриевич Цветаев и др. Опыт афганских экспедиций 1929 и 1932 гг. (о последней речь шла в предыдущем очерке) будет использован «Алтайской добровольческой армией», вторгшейся в Синьцзянь в начале 1932 г. для подавления мусульманского восстания (о ней подет речь в книге). Это не были отдельные, не связанные между собой эпизоды, и тем более не досадные «ошибки», а тенденция, проявление целенаправленной агрессивной политики. Все это время накапливался опыт, ковались кадры, совершенствовалось вооружение для последующих вторжений в приграничные СССР страны.
В целом, Советский Союз в период правления Бачаи Сако помогал свергнутому Аманулле и его сторонникам дальше в большей степени, чем последние просили. Экспедиция Примакова-Гулям Набихана была именно тем самым ненужным элементом. Не нужным как Аманулле, так как выставляла его инициатором иностранной интервенции, так и самому СССР, потому что инцидент был чреват вовлечением Советской стороны в афганскую гражданскую войну. Англичане, разумеется, были встревожены этим советским вторжением. Как указывалось выше, Англия воздержалась от официального заявления о немедленном прекращении вмешательства (hands-off warning), якобы потому, что она не была готова ответить адекватным образом в случае отказа СССР от вмешательства в афганские дела.57 Стояло ли за этим действительное замешательство формального характера? Вернее было бы предположить, что англичане, вырази они такой протест, предстали бы перед всем миром как противники Амануллы и соответственно, сторонники Бачаи Сако. Тем самым они ограничили бы возможности для маневра в этой сложной для всех – и СССР и Англии - ситуации. Они в конце-концов, предпочли «не заметить» вылазку советского отряда, но взяли ситуацию под свой исключительный контроль после отступления советского отряда.
Конец правления Бачаи Сако и восшествие Надир Шаха
Поддержка, оказанная северянами (в том числе эмигрантами) новому режиму вызвала недовольство и возбудила национальные чувства на юге Афганистана. В то же время нельзя сказать, что северяне выступили единым фронтом в защиту Хабибуллы. В частности, хазарейцы выступили в защиту Амануллы и Гуляма Наби. Бачаи Сако, в свою очередь стремился перетянуть их на свою сторону. Он указывал на языковое единство таджиков и хазарейцев, аппелировал к их национальным и классовым чувствам.
Однако старания Бачаи Сако разбудить национальные чувства не-пуштунских групп сводились на нет его политикой продвижения на руководящие посты своих непосредственных земляков из Кухдомана. Неудачными были и внешнеполитические действия Бачаи Сако. Несмотря на все усилия привлечь к себе внимание, сакоисты не получили международного признания.
В этой ситуации клан Муджаддеди, который в свое время привел Бачаи Сако к власти, обеспокоенный начавшейся анархией перешел на сторону Мусохибан. Члены этой семьи, а именно Надир Хан, а также его братья Хашим Хан, Шахвали Хан и Шахмахмуд Хан при поддержке южных и восточных племен начали наступление на Кабул. Англичане, несмотря на заявленный нейтралитет, фактически закрыли глаза на то, что братья Мусохибан для своих целей мобилизовывали племена приграничной индийской полосы. Затем наступает охлаждение и ссора между Бачаи Сако и могущественными хазратами из рода Муджаддеди. В июне Шер Ака собирает джиргу и объявляет Бачаи Сако неверным. Это означало, что нападение на эмира отныне не только позволительно, но и желательно. 13 октября Бачаи Сако и его сторонники, атакованные армией братьев Шахмахмуда и Шахвали, бежали из афганской столицы. 15 октября Надир Хан вступил в Кабул на белом коне и вскоре «согласился» с требованием племен стать королем – Надир Шахом. Это было ударом для Амануллы и его сторонников, веривших заявлениям Надира о том, что он не преследует цели занятия афганского престола. Пуштунская монархия была восстановлена, и в стране воцарилась новая династия семьи Мусохибан.
20 октября Бачаи Сако сдался в обмен на гарантии сохранения жизни. Но это не спасло его. Надир Шах никак не мог простить простолюдину то, что он осмелился претендовать на трон. Второго ноября 1929 г. Хабибулла - сын водоноса, единственный не-пуштун (таджик) бывший эмиром Афганистана, был повешен на кабульском аэродроме.58 Казнь произошла в присутствии пуштунов - вазиров, масудов, мангалов, дауров и джадранов. Тела казненных - Хабибуллы, Хамидуллы (брата Хабибуллы), Шер Джана (министра юстиции) и еще 14 сакоистов три дня висели на столбах. Вскоре появились вездесущие фотографы, и по прошествии скорого времени в Пешаваре шла бойкая торговля снимками убитого Бачаи Сако, стоимостью 5 пенни каждый.
Смерть Надира
Придя к власти, Надир Шах сделал все возможное, чтобы избавиться не только от Бачаи Сако, но и от Амануллы и его сторонников. Среди них оказался Мухаммад Вали Хан – таджик, сподвижник Амануллы, встречавшийся с Лениным в 1919 г. В тяжелом положении оказался и Аманулла. Он не скопил больших сбережений, а Англия, которая обычно брала на себя заботу об афганских коронованных изгнанниках, не собиралась помогать ему.
«Жаль, что я не был уничтожен как русский царь. Теперь мне остается ничего, кроме как странствовать за границей»,59
с горечью признавался Аманулла. До конца своей жизни он таил обиду на Надира, который не только не позволил ему вернуться в Афганистан, но даже не пригласил на коронацию. Если англичане и Надир не признавали Амануллу, то для короля Италии Виктора Эммануэля, Аманулла оставался коронованной особой и «кузеном». Он предоставил убежище изгнаннику. Аманулла и его жена Сурейа вместе с 6 детьми поселились в Вилла Орацио в Риме. В Италии у них родились еще двое детей, которых они учили не забывать персидский язык. Для Амануллы начались долгие годы забвения. Думал ли король-изгнанник о превратностях судьбы и схожих переживаниях бывшего эмира Бухары, которого он держал на положении домашнего арестанта в Кабуле? Вероятно да. Ведь наличие в Афганистане двух сотен тысяч беглецов с Советской стороны привело в действие т. н. «эмигрантский фактор”, который привел к углублению противоречий между неокрепшим, дружественным СССР реформаторским режимом Амануллы и консервативным оппозиционным духовенством, относившимся к мухаджирам и басмачеству с симпатией. Как признавался Халили, этот фактор стал одной из причин, приведших в конце-концов к поражению Амануллы.60
Мать Амануллы – могущественная Улия Хазрат, которая так стремилась возвеличить своего коронованного сына и считала Алим Хана одним из своих сыновей, предпочла эмигрировать в Константинополь. Туда же отправился и тесть Амануллы лидер младоафганцев Махмуд Тарзи. Незадачливый «трехдневный эмир» Иноятулла осел в Тегеране, где занимался разведением цветов. Хазраты Шер Ака и Гуль Ака постепенно теряли свое влияние на нового короля. Что касается братьев Чархи, то они потеряли доверие Надира. Особое недовольство нового короля вызывал Гулям Набихан, который возглавил поход в поддержку Амануллы с территории СССР. Чархи платил Надиру тем же. До последнего дыхания он оставался горячим сторонником Амануллы, за что и поплатился жизнью. 8 ноября 1932 г. Надир вызвал к себе Гулям Набихана. Произошла резкая перепалка, во время которой Гулям Набихан обвинил Надира в узурпации власти. В ответ Надир дал знак стражникам и направился к выходу. Не успела закрыться за ним дверь, как охрана накинулись на Гулям Набихана и забила его до смерти ружейными прикладами. Цепь насилий начатых Надиром прекратилась ровно через год. Восьмого ноября 1933 г. в годовщину смерти Гулям Набихана Чархи, на церемонии вручения наград лучшим студентам, сын слуги Гуляма Набихана он же приемный сын выхватил пистолет и выпустил три пули в Надир Шаха.61 Смерть настигла того, кого Аманулла считал узурпатором. Того, кто свергнул Бачаи Сако и изгнал из Афганистана Ибрагимбека.
В начале Второй мировой войны итальянские и немецкие фашисты пытались восстановить Амануллу на престоле и сделать Афганистан своим союзником, но Англия и СССР сорвали эти планы. Аманулла умер от цирроза печени в 1960 г. Его тело было предано земле на родине - в Джалалабаде.
Заключение
Имеющиеся источники и литература по-разному трактуют личность Бачаи Сако и природу его движения. Для таджикских (Х. Назаров) и некоторых афганских авторов, Хабибулла - это таджикский националист и патриот, выступавший против пуштунского шовинизма, в то время как другие (Халили) подчеркивают его преданность исламским идеалам и изображают сакоистское движение как религиозное. Сходные позиции занимает наш современник француз Оливье Руа, который считает Бачаи Сако исламским фундаменталистом.62 Большинство афганских (пуштунских) авторов считают, что правление эмира Хабибуллы опиралось на «клинки и цепи» и было коррупционным и преступным.63 Есть и те, кто считает его преступником, исказившим истинный ислам на манер Талибан. И, наконец, индийский исследователь Сензил Навид считает, что сакоистское восстание было вызвано социальными неурядицами нерелигиозного характера и уже потом уламо встало во главу движения и придало ему религиозный характер. Недостаток информации и скудость источников, однако, не позволяет выяснить, кто кого использовал: Бачаи Сако хазратов, или наоборот хазраты воспользовались Бачаи Сако как инструментом для свержения Амануллы?64
Видимо следует согласиться с Сензил Навидом в том, что имела место комбинация местного социального недовольства с активизацией оппозиционного духовенства, которому удалось выразить глубинный народный протест в религиозных символах, понятных афганскому крестьянству.65 Хабибулле же, в котором сочеталась религиозность с незаурядными воинскими качествами, богатым жизненным опытом, храбростью и харизмой, удалось сделать так, что свержение Амануллы и оказание поддержки сакоистам воспринималось как религиозная обязанность.
В судьбах лакайца Ибрагимбека и таджика Бачаи Сако было много общего. Оба были неграмотны, происходили из самой гущи народа, имели криминальное прошлое. Это были своего рода среднеазиатские “робингуды”, обладавшие незаурядными личными качествами - волей, смелостью и воинским талантом. Эти качества подняли их на гребень народных восстаний. Так же как и в случае с Ибрагимбеком, успех карьеры Бачаи Сако был обеспечен не только личными качествами и удачей, но и в значительной степени, поддержкой со стороны народной массы и духовенства. Схож и конец обоих удальцов. Один из них, не удержавшись на престоле и года, был казнен. Другой предпочел активную борьбу с превосходящим противником сытому эмигрантскому безделью, но был схвачен, по другой версии сдался, и 31 августа 1932 г. был расстрелян во дворе изолятора ташкентского ОГПУ.
Однако были и принципиальные различия между нашими героями. Ибрагимбек был узбекским племенным вождем, бежавшим из другой страны и чувствовавшим себя пришельцем и нежелательным элементом в чуждом ему Афганистане, в то время как Хабибулла видел свою силу не столько в поддержке земляков, сколько в религии и был представителем самой многочисленной после пуштунов этнической группы Афганистана. Его харизма выходила за пределы определенной (таджикской) этнической группы. За спиной Бачаи Сако стоял фундаменталистский, не-племенной афганский север в его извечном противостоянии с кочевыми афганскими племенами. Со времени правления сына водоноса, преимущественно таджикские «шамали», или северяне стали устойчивой афганской этно-региональной конфедерацией противостоящей племенному пуштунскому югу.
Своим коротким, но ярким восхождением сын водоноса как будто пытался внушить, что в ХХ веке мусульманину недостаточно просто ходить в мечеть и оттуда безучастно наблюдать за происходящими событиями. Он звал к активному вмешательству в политическую и социальную жизнь. В этом смысле правление Бачаи Сако являло собой одну из первых манифестаций политического ислама в регионе.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ:
История муджахедов-басмачей и почти полумиллионной массы эмигрантов первой и второй волн, закончилась в середине 1930-х, когда СССР укрепил свои позиции в регионе и установил надежно охраняемые и закрытые границы со своими южными соседями. Ослабление «эмигрантского фактора» во второй половине 1930-х гг. совпало с серьезной трансформацией политического пространства Центральной Азии. В Афганистане активность не-правительственной уламо, традиционных (фундаменталистских) лидеров, а также противостоящих им реформаторов-идеалистов типа Амануллы и подобных ему сторонников пан-движений потеряли свою былую силу и бунтарский дух. Эта страна вошла в более стабильный период своего развития, ставшего итогом достигнутого «модус вивенди» между государством и традиционными лидерами. В Советской Средней Азии национальное размежевание 1924-1936 гг., стремительное экономической развитие, внедрение массового светского образования, развитие здравоохранения, изменение положения женщин также резко изменили идеологический и политический климат. Модернизация традиционалистского общества Средней Азии привела к фактическому отделению религии от политики и вытеснению коранического концепта «муджахид» и «мухаджир» из политического обихода. Для Средней Азии катастрофические потрясения, вызванные народными восстаниями и революциями закончились, когда потерпевший поражение Аманулла отправился ссылку в Вилла Орацио, Надир Шах казнил Бачаи Сако, а Ибрагимбека расстреляли особисты САВО. «Век катастрофы» сменил «золотой век» (выражения Эрика Хобсбаума) относительной стабильности, во время которого мусульманские общины отстранились от политического участия и демонстрировали подчинение существующей политической власти, не обращая внимания на ее «неисламский» характер. Образование советских республик Средней Азии и стабилизация Афганистана в начале 1930-х гг. сопровождались ростом национализма, появлением официальных проправительственных религиозных институтов и кооптацией религиозного класса в государственные структуры. Эти годы «приглушенной исламской политики» сменились возрождением исламизма, которое совпало с падением афганской монархии и Советским вторжением в Афганистан в 1970-х гг. Именно тогда в регионе возникли мусульманские движения современного типа, такие как «Джамияти Исломи» в Афганистане и «Хизби Нахзати Исломи» в Таджикистане. Но это уже другая история.
ПРИМЕЧАНИЯ:
35 См.: Агабеков Г. ГПУ Записки чекиста. С. 179-180.
36 Агабеков Г. ГПУ. Записки чекиста. С.179.
37 Файз Мухаммад. Указ. соч. С.27.
38 Агабеков Г. ГПУ. Записки чекиста. С.180.
39 Файз Мухаммад. Указ. соч. С.127.
40 Файз Мухаммад. Указ. соч. С.130.
41 Файз Мухаммад. Указ. соч. С.132.
42 Senzil K. Navid. Religious Response to Social Change in Afghanistan 1919-1929; King Aman-Allah and the Afghan Ulama. Costa Mesa California: Mazda Publishers, 1999, 182.
43 Там же.
44 Stewart, Rhea Talley, Op.cit. 500.
45 Пронин А.В. «Советский Лоуренс" в Афганистане».
http://nvo.ng.ru/printed/history/2000-04-07/5_afghan50ago.html
46 В этой операции участвовали подразделения 81 кавалерийского и 1 горнострелкового полков и 7 конного горного артиллерийского дивизиона. В документах частей она значится как “Ликвидация бандитизма в южном Туркестане.” Несмотря на то, что более 300 ее участников были награждены орденом Красного Знамени, а остальные - ценными подарками, ее изложение в исторических формулярах было запрещено. См.: Павел Аптекарь «Cпециальные операции Красной Армии в Афганистане в 20-е годы» http://www.rkka.ru/ibibl1.htm
47 Файз Мухаммад. Указ. соч. С.139.
48 Поллада и Навид также считают, что заигрывания Чархи с Советским Союзом принесли амануллистам больше вреда, чем пользы. Они выставили Амануллу в глазах народа другом «безбожного» СССР. См.: Senzil K. Navid. Op.cit. 182
49 Аптекарь П. «Cпециальные операции Красной Армии
в Афганистане в 20-е годы» http://www.rkka.ru/ibibl1.htm
50 Халили Х. Указ. соч. С.159.
51 Губар М., Указ. соч. C.831.
52 Файз Мухаммад. Указ. соч. С.165.
53 Архив Коммунистической партии Таджикистана (АКРТ), ф.4511,оп.16, д.127, л. 4.
54 Fletcher, Arnold, Afghanistan. Highway of Conquest, Westport, Connecticut: Greenwood Press Publishers, 1965, 210.
55 Агабеков Г. Указ. соч. С.182
56 Агабеков Г. Указ. соч. С.87.
57 Adamec W. Ludwig. Op. cit, 161.
58 Соколов-Страхов К. И. Гражданская война в Афганистане 1928-1929 г.г. М.: Госиздат, 1931. С.64. По другим сведениям Бачаи Сако и его соратники были расстреляны.
59 Stewart, Rhea Talley, Op. cit. 574.
60 См.: Халили Х. Указ. соч..-С.С. 96-100.
61 Stewart, Rhea Talley, Op. cit. 576-578.
62 См.: Roy, O., Islam and Resistance in Afghanistan. Cambridge: Cambridge University Press, 1986, 66-67.
63 Губар М., Афганистан дар ма’сир-и та’рих. C.827.
64 Senzil K. Navid. Op.cit, 165.
65 Senzil K. Navid. Op.cit, 166.
ОБ АВТОРЕ: Камолудин Абдуллаев - кандидат исторических наук (1983 г.), независимый исследователь, автор нескольких книг по ранней истории Советской Средней Азии и Таджикистана, а также гражданской войны в Таджикистане. Живет в Душанбе.
