Есть на карте Казахстана места-фантомы, места-призраки. Еще совсем недавно здесь кипела жизнь. Да такая сытная и безоблачная, что ей завидовали жители больших городов. Еще недавно они были обозначены на всех картах, а сейчас их даже в официальных реестрах населенных пунктов не сыщешь. Одно из таких мест – заброшенный поселок городского типа Байжансай в горах Каратау, в 135-ти километрах к северу от Шымкента. Те, кому сейчас пятьдесят, помнят, как жители областного центра рвались в здешние магазины. А те, кому сейчас двадцать, даже названия такого не знают. Между тем, история Байжансая интересна, дорога в него трудна и живописна, а его руины могут стать прекрасным туристическим объектом «памяти СССР».

А началось все с руды

На современной физической карте Казахстана хребет Каратау испещрен значками, означающими месторождения полиметаллических руд. Их здесь, действительно, много. Точнее – было много. Их общее название – Каратауская группа месторождений, среди которых выделяют месторождение Миргалимсай, открытое в 1928 году. В эксплуатацию оно было передано в 1942 году, когда стране отчаянно был нужен свинец для пуль. А свинца здесь было огромное количество. В музее горного дела в Кентау сохранился единственный кусок той богатой руды. Содержание свинца в нем достигает едва ли не 90 процентов. Так что добывать ее было выгодно, невзирая на практически полное отсутствие инфраструктуры. Мощность слоев с богатым содержанием свинца достигала 600-700 метров. Кроме свинца, эти руды на периферии месторождения содержали изрядное количество цинка. Северо-западнее Байжансая, в районе Кентау до сих пор довольно много барита. Но уже к 70-м годам прошлого века свинцовое содержание местных руд было полностью выработано, и это решило судьбу Байжансая. Но об этом чуть позже.

По ущелью

Мы спускаемся с перевала. И перед тем, как въехать в ущелье, ведущее к Байжансаю, проезжаем поселок. Вообще-то их здесь несколько в речных долинах. Основывали поселки русские крестьяне-переселенцы в конце XIX-го века. В каждом поселке землемеры нарезали участки. По их фамилиям эти поселки и получали названия – Леонтьевка, Орловка, Китаевка. В одном из них похоронен отец известного российского политика Владимира Абдуалиевича Васильева, который был этническим казахом. Несколько лет назад Васильев побывал в наших местах и нашел могилу отца.

Вот и ущелье, по которому течет речка Улькен Бугунь. Речка чистая, места живописные. После короткого узкого участка ущелье расширяется. Но ненадолго. Позади остается открытый шлагбаум, означающий, что мы въехали на территорию то ли заказника, то ли лесничества. Вдоль реки узкой лентой протянулись древесные заросли. А вот и первый мостик. Их в этом ущелье, ведущем в заброшенный поселок Байжансай, восемнадцать. Сейчас за их состоянием уже некому следить. Но проехать по каждому пока можно. Примерно посредине ущелья находится единственная в этих местах широкая, ровная поляна, где можно остановиться на ночь. Она называется Карабастау и является официальным местом отдыха. Прямо из-под дорожного полотна бьет могучий, с целую речку, родник.

Высоко в скалах, на другом берегу речки заметен вход в пещеру. Встреченный нами на поляне житель Байконура оказался уроженцем этих мест. Он рассказал, что пещера тоже называется Карабастау. Проникнуть в нее можно только сверху, а внутри протекает подземная речка, и есть как минимум одно озеро. В особо многоводные годы из пещеры вниз падает водопад.

И вновь перед нами узкое ущелье и многочисленные мостики через речку. Некоторым из них явно грозит скорое обрушение. Еще один родник стекает со склона в речку небольшим живописным водопадом. А вот самый знаменитый в ущелье мост, который называют «чертовым». Удалось отыскать старое фото этого места. Как мы видим, здесь с 1950-х годов ничего не изменилось. Очевидно, чтобы проложить в этих местах дорогу, пришлось изрядно потрудиться и использовать не одну тонну взрывчатки. Но вот ущелье постепенно расширяется, и мы прибываем на место.

О прошлом поселка-призрака

Перед нами - развалины каменных домов на одном берегу речки и заброшенные деревянные сараи - на другом. Но прежде чем углубиться в них, попробуем узнать об этом поселке побольше. Так, Большая Советская энциклопедия о нем сообщает: «Байжансай – посёлок городского типа в Чимкентской области Казахской ССР. Расположен в хребте Каратау, в 135 километрах к северу от Чимкента. 3,9 тысяч жителей (1968). Добыча и обогащение свинцово-цинковой руды».

А вот, что можно узнать из Википедии: «Байжансай – село в Байдибекском районе Южно-Казахстанской области Казахстана. Входит в состав Алмалинского сельского округа. Находится примерно в 46 километрах к востоку от районного центра, села Шаян. В 1999 году население села составляло 339 человек (169 мужчин и 170 женщин) По данным переписи 2009 года, в селе проживало 198 человек (98 мужчин и 100 женщин)». Еще удалось узнать, что выходцем из Байжансая был Эдуард Винокуров – трехкратный чемпион мира, двукратный Олимпийский чемпион по фехтованию на саблях 1968 и 1976 годов, серебряный призер Олимпийских игр 1972 года.

Вот и все официальные сведения. Хотя есть кое-что еще. По рассказам старожилов Шымкента, в брежневскую эпоху жители областного центра специально ездили в Байжансай за одеждой и продуктами, так как здесь было дотационное московское обеспечение. И на прилавках магазинов имелось все, что мог пожелать советский человек. Был здесь даже собственный аэропорт, откуда АН-2 летали в Шымкент и Кентау. Билет стоил четыре рубля. В поселке была своя музыкальная школа, а в одном из ущелий – зона отдыха.

Среди заброшенных домов

Начинаем осмотр «достопримечательностей». В деревянных сараях неожиданно обнаруживается мебель и даже аккуратно сложенные в шкафах пожитки. Хотя здесь явно никто не живет. По последним данным, сейчас в Байжансае заселены всего 15 домов, в которых живут 44 человека. Он признан бесперспективным населенным пунктом и официально больше не существует.

Удивительно, что дома в поселке сложены из дикого камня, ведь ни один из народов, традиционно проживающих на юге Казахстана, не строит из дикого камня. Здесь есть две версии. По одной – их строили пленные японцы, по другой – сосланные в здешние места греки и чеченцы.

Едем по главной улице. Это какой-то постапокалиптический мир, где среди заброшенных домов изредка попадаются очаги жизни. Все какое-то призрачное. Даже собаки не лают, а безразлично поглядывают на колонну джипов. На другом берегу речки, возле разрушенного дворца культуры сидят отрешенные местные жители, тоже не проявляющие к «пришельцам» никакого интереса. И снова безлюдье. Есть мечеть, построенная «из того, что было». Выглядит она не лучшим образом.

Чем живут оставшиеся здесь местные жители – остается только догадываться. Говорят, иногда сюда приезжают некие предприниматели, чтобы поменять металлолом на рис или муку. Но металлолом, похоже, кончается. Ничего брошенного металлического нам увидеть не удалось.

А вот и вход в шахту. Увы, она затоплена. Хотя летом вода уходит, и, говорят, можно пройти вглубь горы больше километра. Поднимаемся над поселком. Перед нами открывается поистине величественная панорама. Развалины бывшей промзоны раскинулись на километры вокруг. Но это не все – часть объектов скрывается в соседних ущельях. Мы любуемся видом, стоя на крыше бывшей горно-обогатительной фабрики. Именно сюда некогда засыпали добытую руду. Вниз даже смотреть страшно – до того высокое это здание. А вдали голубеет небольшое водохранилище.

Возродиться этому поселку уже никогда не суждено. Но сделать его популярным туристическим объектом можно.

Алексей Гончаров. Фото автора

Международное информационное агентство «Фергана»