Фото с сайта News.tj

Быть частным предпринимателем в Таджикистане с каждым годом становится сложнее. Непосильные условия ведения бизнеса в стране заставляют многих сворачивать свое дело.

В декабре 2017 года, выступая перед парламентом, президент Таджикистана Эмомали Рахмон заявил, что таджикские предприниматели ежегодно подвергаются 78 различным проверкам надзорных, разрешительных и правоохранительных органов.

«Для устранения необоснованных и повторных проверок и создания благоприятного климата для производственного предпринимательства» глава государства поручил на два года объявить мораторий на проверки, «за исключением плановых проверок налоговых органов, Генпрокуратуры, Агентства по госфинконтролю и борьбе с коррупцией и Национального банка».

В конце января Рахмон подписал указ о введении моратория, однако документ коснулся не всех предпринимателей, а только производителей продукции. Остальным субъектам малого и среднего бизнеса (например, сферы услуг, торговли) по-прежнему регулярно досаждают проверяющие из различных госструктур. Кроме того, на их плечи пытаются возложить чужое налоговое бремя.

Ни дня без проверки

О том, как идут дела у предпринимателя Бахриддина, можно судить хотя бы по тому, как он меняет свои машины. Когда начинал бизнес в 2015 году, одновременно приобрел новенькую автомашину Toyota. Через полтора года он пересел на поддержанный Merсedes выпуска конца 1990-х, а теперь ездит на совсем старой Nexia.

- Уже не до комфорта. «Мерс» продал, собираю деньги, уезжаю обратно в Россию. Не получилось здесь. Там легче вести бизнес даже таджикам, — говорит Бахриддин.

Бахриддин знает, о чем говорит. Он уехал в Оренбург еще в 1997 году, когда был студентом первого курса заочного отделения одного из факультетов Таджикского национального госуниверситета. Начал обычным продавцом, а со временем создал свой собственный небольшой бизнес. К 2015 году он уже имел российское гражданство и небольшой капитал, который решил перевезти на родину и начать свое дело — открыть национальную столовую в Душанбе. Таких здесь уже было много, но конкуренции Бахриддин не боялся, как и других сложностей, которые возникают при создании бизнеса.

Он получил свидетельство предпринимателя, решил работать по упрощенной системе налогообложения — отчислять налоги с дохода. Затем арендовал помещение, взял на работу 12 человек, которым платил от 650 до 3000 сомони ($75-330). Со временем дела, казалось бы, начали налаживаться, но появились другие проблемы. Периодически к Бахриддину приходили разные проверяющие, которые придирались к каждой мелочи, каждый раз придумывая повод для штрафа.

- Если в месяце 30 дней, то 25 из них у меня находились проверяющие — то из районной или городской пожарной, то из санэпидемстанции, то из районной или городской прокуратуры. Из «Таджикстандарта» приходили чуть ли не каждый день, каждый раз — из разных отделов. Я не столько работал, сколько встречал и провожал их. Придирались ко всяким мелочам, «штрафовали». Плюс ко всему еще и просили угостить их, а приходили они по несколько человек, — рассказал Бахриддин.

По словам предпринимателя, весь его доход практически уходил на «устранение недостатков», которые находили проверяющие. При этом они сами говорили ему, что вынуждены «находить что-нибудь и штрафовать», так как с них требуют как-то пополнять бюджет. К тому же Бахриддину установили фиксированную налоговую ставку, хотя, по закону, он должен платить налог только с дохода.

- Я работаю по упрощенной системе налогообложения, то есть должен платить налог с дохода, но мне установили 3,5 тысячи сомони (около $390) в месяц, которые я должен выплачивать в любом случае, независимо от моего дохода. То есть даже если совсем нет дохода, например, в месяц Рамазан, когда мы не работаем, я все равно плачу и сотрудникам, и за аренду, и еще выплачиваю налог. Но мне никогда не засчитывали это. Недавно я обратился в налоговую, чтобы мне пересчитали и сократили налоговую ставку, привел все свои бухгалтерские цифры и доказал, что у меня нет такого дохода. Но вместо этого мне ее увеличили до 4 тысяч сомони. Я сразу же написал заявление о том, что закрываю свою предпринимательскую деятельность, — рассказывает бизнесмен.

По словам Бахриддина, он решил вернуться в Оренбург. Старый знакомый, который уже много лет успешно ведет там свой бизнес, предложил ему одно из своих заведений.

- Поеду, возьму троих своих поваров и буду работать там. Уже есть и билеты на руках. Там намного легче — нет лишних проверок и рейдов. Отправляешь отчет о доходах по электронной почте, перечисляешь налоги, а остальное время ты работаешь. Здесь же, наоборот, только и делаешь, что отчитываешься, а работать времени совсем нет. Из моих знакомых уже 8 человек закрыли тут свой бизнес и уехали в Россию, — отметил Бахриддин.

Аналогичная ситуация сложилась и у другого предпринимателя — Сохиба. Несколько лет он занимается переработкой и расфасовкой пищевой продукции и также жалуется на непомерные поборы и многочисленные проверки со стороны различных органов. По его словам, он, как и Бахриддин, выбрал упрощенную схему налогообложения, при которой необходимо платить определенный процент с дохода, но в налоговом органе ему установили фиксированную сумму, которую он платит даже тогда, когда дохода совсем не получает или несет убытки.

- Эти ставки, как приговор, который обжалованию не подлежит. Будешь спорить — устроят тебе кучу проверок и оштрафуют, а это очень большие деньги. Моих знакомых штрафовали на 7-8 тысяч сомони ($800-900). Мне тоже периодически приписывают какие-то недостатки и выписывают штрафы во время так называемых проверок, но разбираемся на месте, и я плачу им «на руки», зато поменьше. Но таких проверок очень много — в месяц по 10 и больше бывает, работать невозможно. Даже если знаешь свои права, то спорить бывает бесполезно. Неудивительно, что у многих бизнес «накрывается», — говорит Сохиб.

Бизнес как дойная корова

В 2017 году, согласно официальной статистике, в Таджикистане работали 301,3 тысячи субъектов предпринимательства. О том, что налоговое и коррупционное давление вытесняет бизнес из экономики, подтверждает и статистика Ассоциации предпринимателей Таджикистана, согласно которой в 2017 году свой бизнес в стране закрыли более 200 тысяч предпринимателей. Из них более 65 тысяч представителей малого и среднего бизнеса прекратили свою деятельность в Согдийской области, 50 тысяч — в Душанбе, 42 тысячи — в Хатлонской области, 40 тысяч — в районах республиканского подчинения и 4 тысячи — в Горном Бадахшане.

Торговцы на рынке «Корвон» в Душанбе. Фото с сайта Yntymak.kg

Госкомитет по инвестициям и управлению госимуществом приводит иные данные: в прошлом году закрылись 30,3 тысячи субъектов предпринимательства, из которых более 28,5 тысячи были индивидуальными предпринимателями и около 1,8 тысячи — юридическими лицами.

В Налоговом комитете республики объяснили сокращение субъектов малого бизнеса экономическим кризисом и снижением покупательской способности населения. Поскольку 70% предпринимателей работают в сфере торговли, они решили закрыть свой бизнес в связи с нерентабельностью, утверждают в комитете.

Однако эксперты считают, что основная проблема заключается в том, что предпринимателей сделали главными источниками пополнения бюджета и, вешая на них многочисленные штрафы и налоговые авансы, заставляют платить «за себя и за того парня». Уже не первый год Таджикистан латает дыры в бюджете за счет такой «дойки» бизнеса.

«В 2016 году бюджет Таджикистана недополучил около $100 млн, а в 2017 году только $7 млн — 9,6 млрд сомони (более $1 млрд) составили налоговые и другие обязательные платежи. Никаких серьезных изменений в макроэкономике страны за этот период не произошло, чем можно было бы объяснить такую положительную динамику по сбору налогов. Получается, из предпринимателей выжали все, что можно было, больше неоткуда было брать», — отмечает один из экономических обозревателей.

Бюджетный кризис

Высокое налоговое бремя считается одним из основных факторов, тормозящих развитие бизнеса в Таджикистане. В последние годы власти не раз вносили изменения в Налоговый кодекс, к обсуждению которых даже привлекали представителей бизнес-сообщества. Однако в итоге принимались такие поправки, которые даже увеличили налоговую нагрузку на бизнес.

Например, подобные изменения произошли в 2012 году, когда был принят новый Налоговый кодекс, но эксперты тогда говорили, что это было лишь имитацией реформы, и никакого налогового облегчения для предпринимателей не произошло.

Тем не менее, большинство предпринимателей старались подстроиться под новые нормы закона и остаться на плаву. Но в 2014 году в России назрел серьезный экономический кризис, сократились переводы таджикских трудовых мигрантов из этой страны, которые формировали почти половину ВВП республики. Все это серьезно подорвало покупательную способность населения. Доходы мелкого и среднего бизнеса упали, а значит, уменьшились и отчисления в бюджет. Тогда таджикские бизнесмены столкнулись с новыми видами фискальной политики — фиксированные налоги, предоплата, различные штрафы и взыскания.

«Деньги мигрантов — это основной двигатель экономики Таджикистана, и чем меньше они поступают, тем хуже экономике — тем больше снижается объем ВВП, торговля, производство, сфера услуг, что приводит к закрытию предприятий. Соответственно, уменьшается налоговая база, — говорит экономист Абдуманнон Шералиев. — Думаю, что это еще не кульминация. Сейчас налоговая «выжимает» из бизнеса все, что можно, но через два-три года не с кого будет собирать налоги. Вот тогда у бюджета возникнуть большие проблемы. Никакая внешняя помощь не сможет решить проблему пополнения бюджета».

По мнению эксперта, нагрузку на госбюджет также усиливают масштабные проекты в столице — строящиеся парки, огромная мечеть, парламентский комплекс и другие. Чтобы привлечь инвесторов в эти проекты, необходимо было наращивать бюджет города, а это проще всего властям сделать за счет давления на бизнес.

Эмомали Рахмону показывают очередной дорогостоящий проект — нового Исламского института (на заднем плане — строящаяся в Душанбе мечеть, которая станет самой большой в Центральной Азии). Фото пресс-службы президента Таджикистана

Аналогичного мнения придерживаются и другие эксперты, которые в беседе с «Ферганой» назвали «неоправданными тратами» строительство крупных объектов в Душанбе и в стране в целом. Кроме того, неоправданным, по словам экономистов, является предоставление налоговых льгот крупным компаниям, которые имеют миллиардные доходы.

«Расходы государственного бюджета не соответствуют его доходам. В период острого кризиса нужно пересмотреть приоритеты в расходах и распределять средства бюджета исключительно в эффективных целях. Празднования различных дат, помпезные мероприятия, строительство не совсем нужных объектов — все это большая нагрузка на госбюджет. Но это лишь некоторые видимые для нас моменты нецелесообразного распределения бюджетных средств. Во всех остальных случаях мы даже не знаем, как он распределяется. Информация по расходу бюджета очень скудна. Даже если ее и можно найти, то можно получить лишь общие данные, а куда конкретно, в каком количестве и по какому принципу выбираются приоритеты, остается неизвестным для экспертов и общественности.

На фоне проблем с пополнением бюджета и нецелесообразных расходов отдельным компаниям предоставляются налоговые льготы, хотя их доходы могут составлять сотни миллионов и даже миллиарды сомони. Такие преференции, к примеру, имеют многие крупные строительные и другие компании, принадлежащие людям, близким к руководству страны. Таджикистан с 2012 года не может получить финансовую поддержку от МВФ, но все равно не оставляет попыток добиться этой помощи. Но налоговые поступления этих компаний могли бы даже превысить помощь МВФ», — сказал на условиях анонимности один из экономических экспертов.

Крупный бизнес тоже страдает

От нового вида «фискальной» политики страдает и крупный бизнес, в частности сотовые компании, которые и без того отчисляли в государственную казну миллионные налоги. Но даже при этом они подверглись дополнительным взысканиям.

В 2015 году Налоговый комитет обвинил компанию мобильной и интернет-связи «Вавилон-М» в сокрытии доходов на сумму 341 млн сомони (около $50 млн по тогдашнему курсу). Компания с таким решением не была согласна и подала в суд, однако после многочисленных разбирательств дело все же было решено в пользу фискального органа.

В 2017 году один из совладельцев сотовой компании Tcell, телекоммуникационный холдинг Telia Sonera, сообщил на своем сайте о претензиях к ней Налогового комитета. На Tcell был наложен штраф за «возможный» доход в 2015-2016 годах в размере 155 млн сомони ($20 млн). Как говорилось в заявлении холдинга, «это больше, чем весь доход компании за 2015 год».

«Они называют это нереализованными доходами, но такого понятия в налоговом законодательстве Таджикистана не существует», – отмечалось в сообщении. При этом в 2012-2014 годах компания Tcell была признана лучшим налогоплательщиком в Таджикистане.

Почти на такую же сумму в прошлом году были оштрафованы компании «Билайн» (на 151,3 млн сомони) и «Мегафон» (на 155 млн сомони). Исход судебных разбирательств в случае с этими компаниями также был не в их пользу.

В этом году о своем решении уйти с таджикского рынка заявила компания VEON — один из основателей сотовой компании «Билайн» в Таджикистане. Она продала свой пакет акций таджикской компании ZET Mobile. Основными причинами ухода компании стали непомерное налоговое бремя и монополия на интернет со стороны Службы связи Таджикистана, что в конечном итоге сказалось на рентабельности ее бизнеса в Таджикистане.

Соб. инф.

Международное информационное агентство «Фергана»