ЛГБТ-активист с флагом Казахстана на гей-параде в Праге. Фото с сайта Nur.kz

Уже больше года в Казахстане работает сайт Kok.team — единственное в стране СМИ об ЛГБТ-сообществе. Один из его основателей, Данияр Сабитов, рассказал «Фергане» о том, для кого пишет их ресурс, как работается в гомофобном обществе и чего все же удалось добиться.

— У вашего сайта необычное название. Что оно означает?

— В казахском языке есть слово көктем, которое переводится как «весна». Это слово хорошо отображает наши надежды на обновление ситуации с правами ЛГБТ в Казахстане. Здесь же можно увидеть и казахское слово көк, которое переводится как «голубой» — но это уже скорее игра с русским дискурсом. Разные люди нам рассказывали, что они видят и заигрывание с английским языком. Ну, красота в глазах смотрящего.

— Расскажите, как появился ваш проект?

— В Казахстане работали различные сайты, посвященные вопросам ЛГБТ-сообщества: сайты-визитки НПО, форумы. Но все они бесследно закрылись, и когда в 2017 году мы запустили сайт, в казахстанском интернет-пространстве не было ни одного ЛГБТ-ресурса. Голоса сообщества не были слышны. Депутаты, судьи, лидеры мнений могли говорить чудовищные гомофобные вещи, и это оставалось без ответа. Кроме того, в стране никогда не существовало подобного ресурса на казахском языке. На английском или русском информации об ЛГБТ — океан, а на казахском практически ничего не было. А что делать парням и девушкам, которые знают только казахский? Они живут в информационном вакууме, не имея возможности получить информацию о том, кто они такие, как жить со своей ориентацией, как защитить свою личность и свое здоровье. Поэтому назрела необходимость запустить новый ресурс, который бы на все эти проблемы ответил.

Первоначально нас было четверо. Сейчас вместе с корректорами, переводчиками, с технической поддержкой, с постоянными и нерегулярными авторами редакционный коллектив составляет около 40 человек.

Данияр Сабитов. Фото Алены Агаджиковой

— Для кого вы работаете в первую очередь? Кто ваша аудитория?

— В самую первую очередь — это ЛГБТ-люди в Казахстане. Во вторую очередь — остальное общество. Мы создали площадку, на которой сами ЛГБТ говорят о своих проблемах. Сейчас у нас ежемесячно около пяти тысяч уникальных посетителей.

— Эта цифра стабильная, или количество растет?

— Когда мы только начинали, у нас в среднем за месяц было три тысячи посетителей. Медленно, но растет.

— За эти полтора года, что вы существуете, какие важные материалы сделал сайт? Чем вы гордитесь?

— Во-первых, мы получили развернутый ответ от министра здравоохранения Казахстана, что не существует диагноза гомосексуализм, и «лечение» гомосексуалов грозит врачам привлечением к ответственности. Этот материал во многом — наш щит, которым мы отбиваемся от самых дремучих гомофобов, утверждающих, что гомосексуальность — это болезнь.

Второй важный материал — о лесбиянках в Карлаге, поскольку он отсылает нас к истории ЛГБТ на территории Казахстана. У нас есть рубрика «Архив забытого», в которой мы пытаемся реконструировать нашу квир-историю.

Ну и третий назову — он был написан после самоубийства нашего друга. Он называется «За смерть» и рассказывает о том, почему именно концепт смерти так важен для нашей эмансипации, для нашего освобождения. Это сильный текст.

Скриншот сайта Kok.Team

— У вас есть внешнее финансирование, или это волонтерский проект?

— Мы все работаем только ради идеи. Финансирование пока не удается получить. Поэтому особенно смешно читать комментарии, что это все происки Запада, что все сделано на госдеповские деньги. Ах, если бы. Просто это надо делать, есть деньги или нет. Это же история не про деньги, а про жизни людей.

— С какими трудностями вы сталкиваетесь, пытаясь получить финансирование?

— Тут три сложных момента. Первый связан с тем, что мы СМИ. Донорские организации не знают, что с нами делать, в какую категорию отнести. Они привыкли работать с классическими НПО. Второй — у нас нет юридического лица. Мы не хотим официально регистрироваться в Казахстане, поскольку в этом случае мы будем обязаны размещать сайт на хостинге, который физически расположен на территории Казахстана. А мы знаем, с какими рисками это связано — выключить нас можно будет в два счета. Ну и третий момент. Казахстан, как мне кажется, стал жертвой мировой тенденции — как-то считается, что сейчас самые угнетенные — это трансгендерные люди и женщины. А у геев уже все более или менее в порядке. Если финансирование для геев и идет, то только по линии борьбы с ВИЧ. Но в Казахстане, да и во всей Центральной Азии геи и бисексуалы также угнетены. А поскольку наша редакция говорит не точечно о женщинах и трансгендерах, а обо всем сообществе, то мы как бы выпадаем из фокуса грантовых организаций.

— Вы не рассматриваете возможности краудфандинга?

— У нас уже есть краудфандинговый проект — мы собираем деньги на платформе Patreon.com на продвижение проекта «Расскажи о беде» в социальных сетях. Это проект по сбору неформальной статистики случаев дискриминации, а также преступлений на почве ненависти к сексуальной ориентации и гендерной идентичности. Сейчас у нас 35 патронов, которые ежемесячно переводят $167 — все деньги уходят на оплату рекламы проекта «Расскажи о беде». Но недавно мы подумали, почему бы не попробовать собирать себе на зарплату там же. Обновили текст, объяснили, что нам нужна поддержка. Написали мы на английском языке в надежде на поддержку международного ЛГБТ-сообщества, так как в наших странах все-таки культура донорства не сильно развита. И теперь у нас есть одно пожертвование на зарплату — 10 долларов. То есть уже и не скажешь, что мы работаем без полного финансирования.

— ЛГБТ-сайты пишут в основном для ЛГБТ-людей. Это кажется естественным, но не замыкается ли сообщество внутри себя таким образом? Как ЛГБТ-сайты могут доносить свою повестку до широкой аудитории?

— Как бы мы ни хотели, чтобы большую часть аудитории составляли ЛГБТ, все равно большинство наших читателей — это гетеросексуалы и цисгендеры (люди, чья гендерная идентичность соответствует приписанному при рождении полу. — Прим. «Ферганы»). Почему? Один из читателей образно это описал. Он рассказал, что шахтеры с собой брали под землю канареек, которые чувствительны к выбросу метана. И если канарейки гибли, это значило, что и людям грозит опасность. И вот он сравнил ЛГБТ и другие угнетенные группы с этими канарейками — мы тот индикатор, который показывает, куда движется государственная политика, куда движется общество. Потому что если нам становится все хуже, нас чаще бьют, или доводят до суицида, или убивают, это значит одно — скоро плохо будет всем. Поэтому консервации не происходит. Нужно писать только об очень узких проблемах, чтобы тебя перестали читать. Но мы, слава богиням, не журнал «Нефтегаз на Каспийском шельфе», интересный только специалистам. Мы все-таки пишем про общество, в котором живут все.

— Поступают ли в ваш адрес угрозы? Как вы обеспечиваете свою безопасность?

— Угрозы — неотъемлемая часть нашей работы. Их пишут с реальных аккаунтов люди в комментариях к материалам, они приходят и в личку. Вопросы безопасности каждый решает для себя сам. Самое действенное для наших авторов — это, конечно, псевдоним. Хотя у нас есть смелые девушки и парни, которые не боятся выходить с открытым забралом. Как они это решили для себя, я не знаю. Я и еще один редактор, Анатолий Черноусов, сейчас физически находимся в Чехии, потому что мы тут учимся в магистратуре. Поэтому мы настороже, и только.

Казахстанские ЛГБТ-активисты на параде в Стокгольме. Фото с сайта Informburo.kz

— В последние десятилетия мировой тренд в ситуации с правами ЛГБТ движется в сторону эмансипации, расширения свобод. Последует ли этому тренду Казахстан в будущем, на ваш взгляд?

— Глобально у патриархата, конечно, нет шансов. Но если говорить о постсоветском пространстве… Я недавно писал статью, в которой доказывал, что в России, Беларуси, Узбекистане, Туркменистане, Таджикистане, Азербайджане идет террор против ЛГБТ. Под террором я понимаю действия властей, санкционированные действия полиции. Самый ужасный был 2017 год. В этом окружении Казахстан и Кыргызстан — тихие заводи. Поэтому надежда есть, но мы видим, что люди из судебных органов, депутаты парламента говорят чудовищные вещи, и это воспринимается в порядке вещей. Опять же над нами — Казахстаном и Кыргызстаном — витает российский призрак закона о запрете так называемой гей-пропаганды. Тем не менее, есть люди, которые работают, чтобы было счастливее и свободнее всем. Инициативные группы и НПО работают, мы работаем, а это значит, что есть силы, чтобы противостоять гомофобии. Но, как бы банально это ни звучало, мы только в начале пути. В Узбекистане и Туркменистане еще вообще ничего не началось, там до сих пор уголовная ответственность за добровольный секс между мужчинами.

— В отличие от Казахстана и Кыргызстана, про ситуацию в сфере ЛГБТ в Узбекистане, Таджикистане и Туркменистане практически ничего не слышно. Известно ли вам о каких-то формах самоорганизации ЛГБТ-людей в этих странах?

— Туркменистан для меня лично — терра инкогнита. Кажется, у ребят из редакции есть личные контакты с людьми оттуда, которым не все равно, но об организациях я не знаю. Точно так же и с Узбекистаном — знаю отдельных людей, но организаций там нет. В Таджикистане есть пара инициативных ЛГБТ-групп. Мне попадалось упоминание о них в грантовых программах ECOM (Euarasion Coalition on Male Health. — Прим. «Ферганы»).

— Какие конкретные шаги, на ваш взгляд, должны предпринять власти Казахстана, чтобы добиться серьезного прогресса в области прав ЛГБТ?

— Первое — ввести антидискриминационное законодательство. Это скорее символический шаг, сигнал обществу, что нельзя увольнять, отказывать в сервисе просто на основании неприязни. Второе — нужно, чтобы в уголовном кодексе ненависть к сексуальной ориентации и гендерной идентичности считалась отягчающим обстоятельством при совершении преступления. Два этих пункта позволят ЛГБТ перестать бояться заявлять о своих правах, они будут знать, что государство на их стороне, а не на стороне преступника.

— Есть ли в Казахстане авторитетные общественные фигуры, поддерживающие ЛГБТ-сообщество или активно осуждающие гомофобию?

— У нас есть союзники, но они, скорее, «широко известны в узких кругах». Например, искусствоведка Валерия Ибраева — очень авторитетная в мире современного искусства Казахстана. Есть другие похожие примеры. Но чтобы нас поддержал действующий политик или большая звезда — нет. Мы еще ждем нашего казахстанского Яна Маккелена или Джастина Трюдо.

— Не планируете ли вы расширять в будущем ваш проект «Расскажи о беде» и помогать обратившимся к вам людям — например, юридические консультации, помощь с убежищем, переездом?

— Мы СМИ, в первую очередь, но поскольку у нас такая большая аудитория, мы не имели права не заняться адвокацией как минимум в форме сбора неофициальной статистики. Нам бы не хотелось заниматься не свойственной нам работой — юридическая, психологическая поддержка, шелтеры, консультации. Все это специфические сферы, которыми нужно заниматься специально. Мимоходом ничего не решишь, поэтому мы оставляем это в первую очередь ЛГБТ-организациям. Мы же можем выполнять координационную функцию.

— В последние годы часто ведется дискуссия, может ли журналист быть активистом? Не делает ли активизм предвзятым? Что вы думаете?

— В нашем конкретном случае журналистика и есть активизм. Поэтому для команды kok.team это вопрос решенный. Наши принципы объективности заключаются в том, что мы даем место для всех мнений представителей ЛГБТ и их союзников и союзниц.

— Нет ли здесь внутреннего конфликта? Ну например, если вы посчитаете, что какой-то ЛГБТ-активист или ЛГБТ-организация заслуживает общественной критики по какой-то причине, такой материал может появиться на kok.team? Или чувство солидарности важнее?

— Если наши авторы предложат статью, она будет опубликована. Тут объявился анонимный правдоруб, который намеревался открыть всем глаза на активистов и активисток. Мы ему сказали, что если он напишет статью, мы ее опубликуем. Но что-то он пропал. Наверное, ищет доказательства.

— Активизм, особенно в агрессивной среде, нередко приводит к выгоранию. Вы с этим сталкиваетесь? Что-то делаете, чтобы с этим справляться?

— Мы брали интервью у Иржи Громады, это лидер ЛГБТ-движения в Чехии. Им с 1989 года удалось очень многое, уже в 2006 году были разрешены гражданские партнерства. Он говорил, что люди в активизме могут приходить и уходить, это долгий путь, и это нормально. Но должны быть те, кто будет от начала до конца. Это вызов — делать через не могу. У редакции пока признаков выгорания нет, и я надеюсь, что мы таким же бодрым темпом продолжим работу вплоть до светлого мига процветания. Президент Назарбаев обещает, что к 2050 году Казахстан станет развитой, демократической, счастливой страной. Мне остается только надеяться, что наш лидер нации прав, и к этому сроку все граждане будут обеспечены равными правами, в том числе и ЛГБТ-граждане. Наша задача — постараться ускорить это.

Егор Петров

Международное информационное агентство «Фергана»