У.Ядамсурэн. Исполнительница на шанзе. Монголия, 1959 г. Бумага, гуашь. Изображение предоставлено Государственным музеем Востока

Если спросить у женщины, что такое красота, она улыбнется загадочно или снисходительно, но почти никогда не скажет напрямую: красота — это я. Государственный музей Востока, отмечающий в этом году столетие со дня основания, решил не ждать милостей от природы и разобраться в вопросе с научной и художественной точки зрения. 31 октября в музее открывается выставка «Восток. Другая красота».

Что Восток — дело тонкое, мы уже выучили. Но если сказать женщине, что красота — тоже нетолстое дело, она может и сковородкой задеть. Поэтому мы решили не лезть со своим чувством прекрасного, куда не следует, а спросить профессионала — куратора выставки, заведующую отделом искусства стран Ближнего и Среднего Востока, Центральной и Южной Азии музея Востока Евгению Карлову.

— Мы планировали сделать выставку к 100-летию музея, на которой были бы представлены экспонаты из всех наших фондов. Это и Южная Азия, и Центральная, и Дальний восток, и Кавказ. Хотелось найти общую тему, которая объединит в единое целое и даст возможность показать наши сокровища... Предметы женского мира, на мой взгляд, самые интересные. Поэтому «Другая красота» получается глобальной, она займет все наши выставочные площади, все залы. Например, один зал будет посвящен женщине в исламе. Там экспонируются предметы из Центральной Азии и от индийских мусульман, вещи из Ирана, там даже можно будет заглянуть в турецкий гарем. Обывательское представление об исламе у нас обычно связано с «угнетенной женщиной Востока». Мы же в этом зале воплотили концепцию женщины как скрытого сокровища. Ведь женщина в исламе скрыта не потому, что ее надо унизить, а потому что это — самое ценное, что может быть.

Монголия. Самый маленький нос

К выставке музей Востока издал каталог «Восток. Другая красота». Помимо иллюстраций, в него включены чрезвычайно интересные статьи, посвященные женской красоте в разных культурах Востока. Сведения тут энциклопедические, но написано все очень доступным и даже занимательным языком.

Например, из статьи, посвященных монголам, можно узнать, что женщины там часто выступали в роли охотниц, воительниц и верных соратниц мужчин. Средневековые европейские путешественники писали, что монгольских девушек «и молодых женщин с большим трудом можно отличить от мужчин, так как они одеваются во всем так, как мужчины». (Здесь и далее — цитаты и сведения по изданию Восток. Другая красота / Каталог выставки. — М.: Государственный музей Востока, 2018. — Прим. «Ферганы».) Внешний вид монголок тоже отличался от привычного европейцам. Все монгольские женщины казались им удивительно тучными, а наиболее красивой считалась обладательница самого маленького носа.

И действительно, внешность для монгольской женщины не была главным беспокойством в жизни. Эту женщину никогда нельзя было счесть бесправным существом, подвластным воле мужчины.

У.Ядамсурэн. Исполнительница на шанзе. Монголия, 1959 г. Бумага, гуашь. Изображение предоставлено Государственным музеем Востока.

Не прошла мимо внимания иностранцев и женская монгольская шапка-бокка — не столько украшение, сколько своего рода футляр для волос. Монголы считали, что энергия непокрытых волос жены может навредить ее мужу, поэтому нужно было носить на голове весьма громоздкое сооружение — больше полуметра в вышину.

«Незамужняя женщина может держать волосы открытыми, но как только она выходит замуж — высвобождается ее женская энергия, которая заключена в волосах, и волосы больше нельзя оставлять открытыми Небу, — объясняет Евгения Карлова. — Во время свадебной церемонии волосы невесты делили пробором на две стороны: одну косу при этом заплетает семья жениха, другую — семья невесты».

Красота у монголов (а также бурятов, калмыков, ойратов) ассоциировалась с сиянием, которое исходит от лица женщины. С приходом красавицы все как бы освещалось, и не было места хитростям, женскому коварству или двойственности.

Монголы, начавшие массово исповедовать буддизм в XIII веке, в своих художественных изысканиях опирались на индийские трактаты. Один из них, «Читрасутра», прямо гласил, что само искусство живописи началось с изображения женщины — апсары Урваши.

Женские и мужские халаты монголов кроились практически по одному лекалу, однако внимательный взгляд все-таки мог отличить женщину от мужчины по некоторым нюансам. В частности, у женских халатов была богаче цветовая гамма, здесь широко применялись вышивка разных видов и аппликация. Из орнаментальных мотивов наиболее популярными были растительные узоры и благопожелательные символы: бесконечный узел счастья ульзий, узоры, сочетающие ромбы и круги, так называемые «серьги княгини» хатан суйх и прочее в том же роде.

Монгольские сапоги-гуталы делались на три размера — мужской, женский и детский. И зависели они не от величины ноги, а от ширины стремени. Понятно, что в таких сапогах ходить было неудобно, зато ездить верхом — в самый раз.

Любопытно, что золотым украшениям монголки предпочитали серебряные. Согласно поверьям, избыток золота мог повредить владельцу. А вот серебро было связано с символикой чистоты и обладало мощными очищающими и защитными функциями.

Корея. Красота ломает шею

Сегодняшние представления корейцев о женской красоте берут начало в поздний период Чосон (XVIII— XIX вв.). Чтобы слыть «несравненной красавицей» (чольссе миин), нужно было обладать многочисленными достоинствами. Иногда их насчитывают до тридцати, они сгруппированы в тройки на основании цветовой характеристики или размера: сам бэк (три белых) — кожа, зубы, белки глаз; сам хык (три черных) — волосы, брови, зрачки; сам хон (три красных) — губы, ногти рук, щеки; сам тхэ (три чрезмерных) — грудь, бедра, ягодицы; сам со (три малых) — кисти рук, ступни ног, рот, и так далее.

«В большом зале у нас — женщина как арт-объект: этот подход характерен для Китая, Японии и Кореи, — говорит Евгения Карлова. — И тут мы можем увидеть, как естественная красота искажается при помощи каких-то специальных приемов. Все знают про китайское бинтование ног. А многие ли знают про корейских женщин с желтыми бровями? Через какое-то время мода меняется — и это уже женщина с синими бровями, с голубыми, с красными».

Женский национальный костюм. Корея, 2006 г. Шелк, машинное и ручное шитье. Изображение предоставлено Государственным музеем Востока

В отличие от Японии, где брови выбривали или выщипывали полностью, в Корее эта традиция не получила особенного распространения. Тем не менее, за формой бровей кореянки следили очень внимательно. В энциклопедии «Кюхап чхонсо» в качестве эталонных приводится десять видов известных в Китае бровей (Корея в культурном смысле очень зависела от Китая и ориентировалась на него). Были брови, как «пять горных пиков», «горкой», как «три вершины», в форме «серпа месяца», как «мандаринские утки», «как свисающие жемчужины» и так далее.

В период Чосон женщины укладывали косы кольцами на вершине головы. Для объемности применялись накладки из волос «качхе». Со временем прически становились все более изощренными и громоздкими. Был случай, когда девушка погибла, сломав шею под тяжестью уложенных на ее голове волос.

Япония. Лишившись магической силы

Считается, что первые косметические средства были привезены в Японию еще в VI в. из Кореи и Китая. Со временем они сделались так популярны, что в эпоху Хэйан (794–1185) косметикой стали пользоваться даже мужчины.

Интересно, что само слово «косметика» в японском языке традиционно записывается двумя китайскими иероглифами. Один из них имеет значение «превращаться» и используется в таких глаголах, как «принять чей-либо облик», «околдовывать, обольщать».

Утагава Кунисада. Ойран, (из серии «Сопоставление красавиц современности»). Япония, ок. 1827 г. Бумага, ксилография цветная. Изображение предоставлено Государственным музеем Востока

Среди японских косметических хитростей наиболее известны три: чернение зубов, выбривание бровей с последующим их рисованием и выбеливание лица при помощи пудры. Белую пудру осирой сначала делали из смеси белой глины и муки, но она плохо держалась на лице. В VII–VIII веках японцы наладили производство свинцовых белил. И хотя это средство со временем приводило к почернению кожи, а отравление свинцом даже могло стать причиной смерти, белила использовали вплоть до XX в.

Считается, что до XII века зубы в Японии чернили только знатные женщины. Затем этот обычай распространился на всю аристократию и даже мужчин-самураев. В 1873 году прекратила чернить зубы императрица. Среди простолюдинов, однако, эта процедура практиковалось вплоть до эпохи Сёва (1926–1989).

Зубы чернили при помощи раствора охагуро. Для этого железо, гвозди или сломанные иглы замачивали в чае, саке, уксусе и других растворах, чтобы получить жидкость, почерневшую от окисления металла. В эту жидкость добавляли порошок, изготовленный из наростов (чернильных орешков) на молодых листьях дерева сумаха (Rhus javanica). Считалось, что чернение поддерживает здоровье полости рта и усиливает сексуальную привлекательность.

По мнению японцев, женская красота была особенно опасна для мужчин, посвятивших себя духовной жизни. Монах Ёсида Кэнко (1283–1350) в своих «Записках от скуки» писал: «Рассказывают, что отшельник Кумэ, узрев однажды белизну ног стирающей женщины, лишился магической силы». Чего в подобных случаях лишались обычные мужчины, страшно даже подумать.

Китай. Шея как червь

Тему опасной женской прелести в каталоге «Восток. Другая красота» продолжает статья, посвященная старому Китаю. Тут, в частности, рассказывается о знаменитых китайских красавицах, губивших правителей и целые княжества. Губили их они привычным для красавиц способом — вмешивались в государственное управление или отвлекали от него властителей. Впрочем, государства губили не только красавицы, но и умницы. Например, императрица Цы Си — именно в ее правление рухнула последняя китайская династия Цин, а вместе с ней — и весь императорский Китай.

«Для китайской части выставки мои коллеги выбрали классический китайский роман «Сон в красном тереме», — говорит Евгения Карлова. — В экспозиции воспроизведен стиль и дух средневекового Китая на примере сцены из романа».

Чжоу Фан (раб. 780–810). Ян Гуйфэй после купания (ранняя копия). Шелк, тушь, краски. Изображение предоставлено Государственным музеем Востока

В знаменитой древнекитайской «Книге Песен» есть одно из первых описаний красавицы. Выглядит оно так: «Руки как нежный росток, Кожа — застывший жир, Шея как червь, И зубы как тыквенные семечки, Голова цикады, брови-мотыльки». И хотя сравнение с головой цикады всего лишь подразумевает прическу с длинными локонами, а брови-мотыльки — это брови, напоминающие формой усики бабочки, все равно описание выглядит экзотично. Правда, относится оно к VIII веку до нашей эры. Однако до нашего времени в Китае сохранилась формула, согласно которой женщина должна быть похожа на червячка шелкопряда — такая же белая, гладкая, мягкая и ровная.

Одним из главных украшений китайской женщины всегда были гребни и шпильки в волосах. Веками шпилька в Китае была неотъемлемой частью женского туалета. На улицу не показывались, не воткнув в прическу хотя бы одну шпильку. В эпоху Тан появились мушки, скрывавшие изъяны на коже. В отличие от черных европейских мушек, китайские были цветными, и использовали их гораздо интенсивнее: только на лбу их могло быть до пяти, а еще ведь оставались щеки и подбородок.

Одной из самых знаменитых китайских традиций стало бинтование ног. Когда именно появилась эта традиция, и в чем причина ее появления, историки расходятся. Однако предполагают, что ей уже больше тысячи лет. Так или иначе, многие века женская ножка обозначалась термином «золотой лотос». Составляла она обычно от трех до пяти цуней (цунь — примерно 3.2 см). И хотя такая ножка считалась очень красивой и эротичной, но часто лишала свою хозяйку возможности передвигаться самостоятельно — на маленьких изуродованных ступнях было трудно ходить.

Вьетнам. Груди, закинутые за плечи

Практически на всем Востоке женщины предпочитают белую кожу темной. Однако больше всего эта мода поразила Вьетнам. Жительницы Вьетнама оберегают себя от солнечных лучей почти фанатично. Красоту вьетнамки характеризует формула: «Три цвета: белый, черный, красный». Это белая кожа, красные губы и румянец, длинные черные волосы, черные зубы и татуировка.

У древних вьетов татуировка было обыденным явлением. У некоторых вьетнамских племен традиция женской татуировки сохранилась до нашего времени.

Впрочем, есть там и другие способы украсить себя. Красавицы ман из провинции ламдонг, например, подпиливали себе зубы и сильно вытягивали мочки ушей. Девочкам прокалывали уши еще в раннем возрасте, после чего вставляли в них крупные украшения или небольшое коленце бамбука. Под его тяжестью мочки со временем растягивались так, что касались плеч.

Переплет для альбома. Вьетнам, 1955 г. Дерево, лак, металл, шнур, роспись. Изображение предоставлено Государственным музеем Востока

А вот как описывает народную героиню Чиеу Ау (Чиеу Тхи Чинь) «Полное собрание исторических записок Дайвьета». «Имела она груди длиной три тхыока… которые перекидывала за спину [чтобы не мешали во время сражения]…» Читая эти строки, можно только догадываться, что закидывали за плечо могучие вьетнамские воины.

За лицом вьетнамки ухаживали особенно тщательно, поскольку во Вьетнаме огрубевшая кожа лица долгое время считалась признаком бесстыдства.

В моде также были длинные ногти. У вьетнамцев — и не только у них — такие ногти считались признаком высокого социального статуса и материального достатка. Всем было ясно, что обладатель таких ногтей не занят физическим трудом.

Мьянма. Рукотворные жирафы

Главными атрибутами богатой и красивой женщины в древней Бирме были украшения из золота и серебра. Красавицы древности нередко ходили практически нагими, но всегда — с украшениями.

Вот как описывает Шведаун Тихату принцессу Велумьясву в повести «Чудесное зерцало», написанной во второй половине XVIII века: «Велумьясва так нежна, что получает тепловой удар от скользнувшего по ней солнечного зайчика и порой мерзнет от легкого ветерка, поднятого крыльями крохотной бабочки… Велумьясва наделена всеми приметами девичьей красоты и полностью лишена каких-либо пороков».

Тут надо заметить, что в буддийском понимании внешняя красота является лишь отражением красоты внутренней. Если морально-этический облик женщины не отвечает нравственным нормам, то ее красота становится пагубной для окружающих.

Чтобы у женщин была стройная фигура, младенцев здесь туго пеленали и с раннего детства заставляли спать на деревянной кровати без матраса или прямо на полу, на циновке. Так как с XIII века высокая полная грудь считалась неприличной, соски девочек вдавливали, крепко затягивая тканью. Чтобы женские ушки были привлекательными, их мочки сильно оттягивали.

У женщин народа падаун есть традиция примерно с шести лет надевать на шею девочкам медные или латунные обручи. Каждые год-два добавлялся новый обруч, и постепенно на шее образуется ожерелье-воротник из 15–20 колец. При этом плечи сильно опускаются, а шея вытягивается, так что у иностранцев они получили прозвище женщин-жирафов. По мнению падаунов, длинная шея — признак красоты и благополучия, а кольца могут защитить девушек от злых духов и даже от тигров.

Камбоджа. Ваша жена — генерал

Китайский посланник Чжоу Дагуань, прибывший в Камбоджу в августе 1296 года, был поражен внешним обликом женщин. «Начиная с короля и ниже, все мужчины и женщины укладывают свои волосы узлом и ходят обнаженными по пояс, обвязавшись лишь одним куском ткани», — пишет он в своих «Записках об обычаях Камбоджи».

Кхмерские женщины того времени носили золотые кольца и браслеты, но при этом не использовали гребни и заколки для волос. Они любили ароматическую воду, особенно ценили ароматы с запахом сандала и мускуса, а ладони и подошвы могли окрашивать красной краской.

Чжоу Дагуань говорит, что если муж не отвечает желаниям жены, она может его покинуть. Считалось незазорным, если женщина выходила замуж не девственницей. А родители, благословляя дочь, желали: «Пусть у тебя будут тысячи и тысячи мужей!»

Женщины были активными партнерами в браке. Так что уже в ХХ веке у кхмеров сложилась пословица: «Если вы полковник, то ваша жена — генерал».

Кхмерки, как правило, коротко стригли волосы. Обрезание волос знаменовало собой достижение взрослости. Кхмеры полагали, что не подобает замужней женщине ходить с длинными волосами, они придают ей неопрятный вид.

Кхмерки чернили зубы, а кроме того, подпиливали их — особенно резцы и клыки. Считалось, что белые зубы с выпирающими клыками — признак зверей, а подпиливание их подавляет животное начало в человеке. И после подпиливания девушка говорила более нежным и мягким голосом и становилась притягательной в общении.

Индонезия-Малайзия. Бедра, как у кузнечика

На острове Бали женщины веками ходили по пояс обнаженными, и традиция эта сохранялась до середины ХХ в. Грудь не воспринимали как объект сексуальности, балийки прикрывали ее шарфом лишь при посещении храма.

Однако ислам, утверждавшийся на Малайском архипелаге в XI–XVI веках, повлиял на местные представления о женской красоте. Как известно, мусульмане, особенно суфийского толка, воспринимают прекрасное в мире как проявление творческой энергии Аллаха. Земная красота — лишь отражение небесной красоты Всевышнего. Женские, закрытые от посторонних взглядов половины султанских дворцов с павильонами и беседками располагались в садах с фонтанами и бассейнами, где чаровницы проводили большую часть своего времени прогуливаясь, музицируя, участвуя в различных развлечениях и играх и совершая омовения. Это было подобие рая на земле.

Красавица здесь награждалась красочными эпитетами, в том числе и весьма необычными. Язык уподоблялся цветку лотоса, брови — петушиным шпорам, пальцы — иглам дикобраза, а бедра были тонкие и стройные, «как у кузнечика».

Девочкам уже в восемь-девять лет прокалывали уши — это полагалось сделать до свадьбы. Собственность и богатство семьи передавались здесь по женской линии, инициатива заключения брака исходила от родственников девушки, муж считался «гостем» в доме жены и приходил лишь на ночь, дети также полностью принадлежали семье женщины и воспитывались ими.

Вероятно уже с периода Маджапахит (1293—ок. 1520 г.) существовала особая процедура ратус — очищение с помощью дыма из сухих трав. Ее проводили перед свадьбой, после родов или ежемесячных недомоганий. Она предназначалась для устранения неприятного запаха, оздоровления, усиления эластичности внутренних мышц.

«Когда я рассказала об этом знакомой из Дагестана, та мне ответила: а что вы удивляетесь, мы тоже это делаем, — комментирует Евгения Карлова. — У них там одни мужчины любят такой аромат, другим — другое нравятся. Они специально ездят в Эмираты, закупают эти благовония. Даже в Москве есть специальные магазины — о них знают те, кто ими пользуется».

Индия. Глаз гиены на руке

Хотя в Индии большинство населения — индуисты, но ислам оказал влияние и на них, отразившись в костюме, манере носить украшения и вести себя в обществе.

«Исламские законы в средневековье, например, были во многом прогрессивнее, чем современные им европейские. Женщины тогда имели право владеть имуществом, имели определенные права наследования, а мужчины соблюдали совершенно четкие обязательства перед ними, — замечает Евгения Карлова. — Другое дело, что одни и те же законы в разных частях света по разному реализовывались… В Индии, например, женщины-мусульманки и университеты основывали, и активную политическую жизнь вели, в том числе становились правительницами».

Представления о красоте в Древней Индии отлично передает знаменитая якшини из Дидарганджа, хранящаяся в Калькуттском музее. Женщина в индуизме традиционно была зрелой, пышнотелой, полногрудой. То, что нынешние европейцы деликатно назвали бы «излишками» — круглый немного выпирающий живот с характерной складкой в нижней части, три складочки на шее, — являлись признаками сытой жизни небесных танцовщиц и прекрасных богинь.

Танцовщица. Деталь ритуальной колесницы. Индия, Орисса, XVIII в. Дерево, резьба. Изображение предоставлено Государственным музеем Востока

Появившийся в Индии в средние века ислам мало меняет эту картину, добавляя к ней, пожалуй, лишь понимание женской красоты как укрытого от посторонних глаз сокровища. И тут индийские и исламские представления формируют идею двоякой красоты. Одна красота — скрытая, (хиджаб-е ранг-о-нур), другая внешняя, более доступная, красота «без покрывал» (джамал-е бехиджаб).

Знаменитый трактат «Камасутра» дает рекомендации не только в любовном деле, но и в достижении внешней привлекательности. Например, будущей красавице предлагается лизать смешанный с медом и топленым маслом порошок из засушенных цветов белого лотоса или носить на правой руке позолоченный глаз павлина или гиены.

Так или иначе, со временем взгляды на красоту стали меняться даже в Индии.

«На индийцев очень влияют европейские представления о красоте, — уточняет Евгения Карлова. — Так, еще в начале XX века в индийских брачных объявлениях было принято писать, что кожа у девушки — красивого темного цвета. Сейчас этого уже нет. Во-первых, всюду реклама отбеливающих кремов. Во-вторых, повальное похудение. Раньше красивая женщина должна была быть полной, а в последние десятилетия все гоняются за тонкой фигурой с небольшой грудью. Так что многие молодые индианки стали бегать по утрам и посещать фитнес-залы».

Но есть вещи, которые не меняются. Важнейшей деталью ежедневного убора индийской женщины сейчас, как и пятьсот лет назад, является точка или линия на лбу. В зависимости от обстоятельств ее называют тилак, бинди, кумкум. Этот знак наносят или сразу по завершении утреннего туалета и ежедневных ритуальных процедур, или после посещения храма. Это не только ритуально значимый символ, но и важная часть женского образа, в буквальном смысле его «финальная точка». Другой важный штрих — насыщенный цвет губ, в наши дни достигающийся использованием помады.

В Индии, где одежда допускала гораздо большее обнажение, проблема эпиляции возникла раньше, чем в Европе. С подросткового возраста девочки здесь обмазывают кожу смесью навоза и золы, а после высыхания снимают получившуюся «корку» вместе с волосами. Индия также считается родиной удаления волос нитью. Для этого используются две перекрученные нити, которыми захватываются и вырываются сразу несколько волосков.

Украшения играют важнейшую роль в жизни каждой индийской женщины.

«На улицах современных индийских городов часто можно увидеть женщин, выполняющих тяжелую физическую работу в придорожной пыли, но на них длинный яркий сари и множество браслетов, — говорит Евгения Карлова. — Более того, женская рука без браслетов считается дурным знаком, браслеты, помимо прочего, имеют магическую функцию».

Знаменитый суфий Абу-л Фазл описывает тридцать семь разных типов украшений, которые носят индийские женщины в разных ситуациях. Часто для серег делают несколько дырок в ухе — как в мочке, так и вдоль всего края уха и в его центральной части, в том числе и в раковине. Украшения для носа в Древней Индии известны не были, похоже, что традиция прокалывать ноздрю пришла сюда вместе с мусульманами. Однако она широко прижилась: существует поверье, согласно которому проколотая ноздря уменьшает боли при родах и в дни менструации.

В Индии традиционно предпочитают золото: оно очищает все, к чему прикоснется, и приносит удачу, здоровье и благоденствие. Серебро занимает второе по значимости место. Считается, что золото следует носить выше пояса, а вот ниже можно и серебро.

Турция. Волосы покидают тело

Турецкая красавица непременно обладала нежной кожей, тихим журчащим голосом и приятным запахом из числа тех, которые считались женскими: амбра, мускус, гиацинт, роза, алоэ, мед. Согласно трактатам «Бахнаме», привлекательная женщина должна быть среднего роста, не толстой и не худой, но с округлыми формами, широкими бедрами, маленькими руками и ногами, с плавной покачивающейся походкой. Ценились длинные черные блестящие волосы, темные глаза и ресницы. Красивыми считали круглое лицо, небольшие уши и рот, густые сросшиеся брови, нежную кожу и полное отсутствие волос на теле.

Туфли женские налын. Османская империя, кон. XIX – нач. XX вв. Дерево, перламутр, металл, инкрустация, гравировка. Изображение предоставлено Государственным музеем Востока

Турчанки предпочитали натуральные косметические средства. Для удаления волос с тела использовались воск или смеси из лимонного сока, меда и яиц. Европейский путешественник середины XVII века упоминает специальную пасту «русма», в состав которой, вероятно, входил мышьяк. Считалось, что через четверть часа после ее применения «волосы покидают тело вместе с пастой, смоченной горячей водой». Но тут важно не упустить время, иначе «после волос паста примется за вашу кожу».

Лучшим оттенком для кожи здесь считался цвет слоновой кости. Чтобы добиться его, на тело наносилась жидкость, приготовленная из растворенного в уксусе жемчуга.

Вот описание традиционного наряда знатной османской женщины. Широкие панталоны шальвары; блуза гёмлек из тонкой шелковой кисеи; длинный камзол энтари; широкий пояс и свободный халат из дорогой парчи. Верхняя одежда расшита золотом, отделана мехом горностая или соболя и застегивалась бриллиантовыми и жемчужными пуговицами. В качестве головных украшений — букеты цветов из драгоценных камней: розы из рубинов, жасмин из бриллиантов, нарциссы из топазов.

Понятно, что такой наряд был по карману далеко не каждой, однако традиционно турецкие женщины любили украшаться и знали в этом толк. Чем больше ужесточались правила, предписывающие женщинам скрывать лицо, тем более пышными становились их одежды. Впрочем, эту роскошь видели лишь члены семейства и близкие подруги. С уличной одеждой все обстояло иначе. Женщину должны были отличать смирение, верность и скромность, уличная одежда была призвана сделать ее не столько красивой, сколько невидимой.

Шкатулка. Османская империя, 1-я половина XIX в. Медный сплав, бархат, сердолик, бирюза, кораллы; чеканка, резьба по камню. Изображение предоставлено Государственным музеем Востока

Кавказ. Женский Коран

Кавказ удивительным образом сочетал вкусовое единство региона и национальное разнообразие в одежде. Девочки в азербайджанских ханствах носили украшения с младенчества. Новорожденной вешали на руку бусины гёз мынчыгы, чтобы уберечь от дурного глаза, позже такие же бусины вдевали ей в уши. А уже с 12 лет девочка щеголяла в полном парадном комплекте — кольца, серьги, браслеты, ожерелья, украшения для волос, броши, подвески…

Об армянках писали, что они «страшно любят шелковые ярких цветов материи, шитые золотом и серебром, цветные каменья и пестрые кашмирские шали». Жительницы Шуши традиционно повязывали голову множеством платков — лечаков, а сверху набрасывали чаргат — большой красный шелковый платок, к концу которого прикреплялась серебряная или золотая цепь, державшая всю сложную головную повязку. На лбу из-под нее обычно выглядывало несколько рядов червонцев или же нанизанных в ряд образков, например «Черниговской Божией Матери».

Черкесские девушки славились своей красотой далеко за пределами Кавказских гор. Праздничный наряд черкешенки вызывал ощущение спокойной величавости. Это достигалось и линиями кроя, и формами отдельных элементов: длинное, ниспадающее до пят платье туго перетягивалось массивным серебряным или золотым поясом, с которым гармонировал столь же массивный нагрудник, а расходящиеся полы платья и низко свисающие нарукавные подвески придавали девушке особую стать. Черкешенки носили кожаный корсет — туго зашнурованный, идущий от ключиц до бедер: здесь очень ценились стройность, небольшая грудь и тонкая талия. Корсет надевали на девочку 10–12 лет, это означало ее переход в разряд девушек. Спереди в него были вшиты тонкие дощечки, препятствовавшие формированию груди, а сзади, вдоль позвоночника, шла дощечка, создававшая прямую осанку. Корсет туго шнуровался. Носили его практически всегда, не снимая и во время сна. От корсета девушка избавлялась в первую брачную ночь.

Предание гласит, что грузинская царица Тамар сама шла в военных доспехах впереди войска. Современники с восхищением описывали ее яхонтовые глаза, жемчужные зубы, лицо «с блеском золота», богатые украшения, не забывая добавить, что одета она в кольчугу, а на голове носит шлем. Военные победы в их глазах лишь оттеняли ее чарующую красоту.

Знаменитой красавицей была невестка имама Шамиля Каримат. Ее называли «розой Кавказа», о ее красоте слагали песни. Впервые увидевший ее русский офицер писал: «Каримат прибыла в резиденцию Шамиля на прекрасном коне, в собольей шубе, покрытой старинной золотой парчой; с головы спускалась белая чадра из тонкого батиста, а лицо было покрыто густым вуалем, вышитым золотом, и величавая гордость исходила от всей ее наружности. Уже дома на ней был надет темно-малиновый атласный архалук, подбитый зеленой тафтой. Разрезные рукава архалука не сходились в разрезе, но были схвачены золотыми петлями и пуговицами».

До нас дошли сведения о существовании так называемого «женского Корана». Этот свод правил составили для себя женщины Кавказа, и некоторые правила в нем сильно отличались от общепринятых.

«Не закрывайтесь перед красивым юношей, пока он без бороды… а также и перед музыкантом, — гласило одно из правил. — А если хотите, можете также не закрываться перед цирюльниками, перед сторожами бань, перед фиглярами (актерами), перед лавочниками, и наконец — перед золотых дел мастерами, — это в вашей воле».

Необыкновенной популярностью пользовалась у кавказских женщин турецкая баня хамам. В исламских странах даже существовал закон: если муж не пускает жену в хамам, она имеет право на развод. Для восточной женщины баня — не просто место омовения: это одно из немногих доступных развлечений, превращенное со временем в своего рода священный ритуал.

В хамаме женщины использовали ходули-налын. Они вырезались обычно из черного тополя, достигали в высоту 12–20 см и украшались костяными, перламутровыми, серебряными и позолоченными гвоздиками. Подошва имела форму ступни и крепилась на двух поперечных дощечках, а сверху прикреплялся широкий ремень, удерживавший ходулю на ноге. Такая обувь была необходима в бане как защита от горячего пола и от потоков уже не очень чистой воды.

Средняя Азия. Неземное существо

Красавица Центральной Азии традиционно лунолика, черноока и белолица, брови ее — как сросшиеся дуги. Поэты уподобляют ее лик цветам, губы − рубинам, щеки − лепесткам роз, зубы − жемчугам, стан − кипарису.

В исламе стремление к физической красоте не осуждалось, но уступало первенство красоте нравственной. Образцом для подражания благочестивой мусульманки являются жены пророка Мухаммеда — Хадиджа, Айша и его дочь Фатима. Мусульманка должна быть преданной, покорной, скромной, терпеливой и стыдливой. Главными добродетелями считаются целомудрие и невинность. При этом мусульманка не должна забывать о внешней привлекательности: заботиться о нарядах, косметике и украшениях, чтобы не потерять внимание мужа и не вызвать осуждения близких.

Р.М. Мазель (1890–1967). Невеста. Москва, 1928 г. Картон, темпера. Изображение предоставлено Государственным музеем Востока

Каждый среднеазиатский народ по-своему трактовал древние образы. Сартянка — таджичка или узбечка, живущая в городе, — отличалась обликом от узбечки, казашки или киргизки, обитавших в степи, или обитательницы горных ущелий Бадахшана.

Женский костюм в регионе не оставался неизменным и менялся вслед за представлениями о прекрасном. Он включал не только функциональные, но и магические детали. Например, под рукавами рубах часто вшивались ластовицы — кусочки материи из яркой ткани в форме треугольника или ромба. Верили, что душа человека вылетает отсюда, и это место нужно оберегать. Такой же магической преградой являлась вышитая тесьма по краям халата с весьма характерными узорами, имеющими значение оберегов.

Свадьба для девушек являлась кульминацией жизни. В костюме невесты собирали воедино все самое красивое, а следовательно, и важное для здоровья, плодовитости, защиты от негативных влияний. Здесь украшения занимали наиважнейшее место: они придавали наряду символическую законченность. Женщина в свадебном наряде напоминала неземное существо. Причем «украшательство» ничуть не противоречило мусульманской идее сокрытия лика.

Красавицы, жившие в городах Туркестана, носили особый праздничный халат мунисак. Такой халат заказывался, когда девушке исполнялось 12 лет, и она становилась достаточно зрелой, чтобы ее просватали. Мунисак, надеваемый по праздникам, сопровождал ее до самой смерти. По обычаю, мунисак необходимо было отдать обмывальщице тела умершей. Считалось, что он будет храниться до дня Воскрешения из мертвых, чтобы воскресшая могла принять свое женское обличье.

Женский наголовный халат паранджа. Узбекистан или Таджикистан, кон. XIX–нач. XX вв. Шелк, полушелковая ткань адрас, х/б ткань, шелковые нити, кисточки, тесьма. Фото предоставлено Государственным музеем Востока

Костюм кочевых и полукочевых народов Средней Азии: каракалпаков, казахов, киргизов и узбеков, помнящих родоплеменное деление, — существенно отличался от костюма равнинных таджиков и узбеков, жителей оазисов. Он был более сложным, многоярусным. Женский праздничный наряд казашки или киргизки производил впечатление монументальной роскоши — пышный и многослойный, щедро украшенный вышивкой и всевозможными серебряными подвесками, монетами, кораллами и жемчугом, он превращал женщину в величественное изваяние. Самой поразительной деталью женского костюма были казахские и каракалпакские свадебные головные уборы — саукеле. Казахское саукеле имело конусообразную форму, напоминающую высокую башню, устремленную в небеса. Каракалпакский свадебный головной убор походил на шлем древней воительницы.

* * *

Да, это был долгий текст. Но выставка того стоит, и поверьте — там осталось много такого, о чем мы не рассказали. Идите и получайте удовольствие, «Другую красоту» можно посмотреть в Государственном музея Востока до 20 января 2019 года.

Алексей Винокуров

Автор благодарит Государственный музей Востока и лично Евгению Карлову за предоставленные материалы.

Международное информационное агентство «Фергана»