Я был одним из тех, кто встречался с бывшим министром иностранных дел Туркменистана Борисом Шихмурадовым в Соединенных Штатах. Не рассказать об этом нельзя, ибо дремотная Туркмения вдруг оказалась в фокусе внимания.

Ниязов, отсидевшийся при соседях-талибах, убравший из страны российские войска, так и не пустил американцев к себе. Но теперь в его пустынном королевстве что-то не так. Бегут послы один за другим: Пиржан Курбанов - в ОАЕ, Нурмухамед Ханамов - в Турции, советник-посланник в США Чары Аннабердыев. Ряд деятелей заявили, что следуют примеру Шихмурадова и переходят в оппозицию президенту. Президентство Ниязова уже не кажется вечным. Лидер диссидентов Авды Кулиев уверяет, что 4000 человек ждут сигнала к решительному выступлению против всесильного туркменбаши.

До этого мы с Шихмурадовым виделись давно, это было в его кабинете в Ашхабаде. Тогда Борис Шихмурадов сидел на фоне большого туркменского ковра, а на столе у него был бюст туркменбаши. Это было в 1995 году. Тогда он был автором доктрины нейтралитета и человеком, близким туркменбаши. Но не слишком близким, ибо интервью с Ниязовым Шихмурадов для меня так и не пробил. Президент независимого Туркменистана, мечтающий о славе Кемаля Ататюрка, не доверял журналистам.

Шихмурадов был последним деятелем либерального толка, работавшим с Ниязовым. Когда в ноябре прошлого года Борис бежал, по его следам пошли сыщики: ныне он не может находиться даже в Москве, где у него квартира и прочая собственность. Лидер народно-демократического движения Туркменистана, Шихмурадов привлек на свою сторону не только классическую диссидентуру вроде социологов и поэтов, но и сумел отмобилизовать кое-кого из аппарата. Это изменило ситуацию в Туркмении: Ниязов в ярости уволил главу КНБ и других силовиков. Искоренивший однажды все сполохи протеста, Ниязов почуял заговор у себя за спиной.

Ныне Шихмурадова ищут повсюду, обвиняя в казнокрадстве и торговле оружием. Уголовные обвинения в свой адрес Борис Шихмурадов с негодованием отвергает, утверждая, что даже тонну хлопка нельзя было продать без разрешения Ниязова, не то что боевые самолеты. Перед нашим интервью он выразил готовность отвечать перед судом, но лишь после ухода Ниязова с поста президента.

- Борис Оразович, вы говорите о необходимости отстранить президента Туркменистана Ниязова от власти. Неужели в Туркменистане существует такая степень мобилизации народных масс, недовольных режимом, что можно ожидать их выхода на улицы под милицейские дубинки?

- У Ниязова нет легитимных оснований для продолжения своего президентства. Прежде он утверждал, что ему нужно время для завершения своей программы в 2002 году, когда предполагалось провести президентские выборы. Но он пошел на узурпацию власти, когда провел через неконституционный орган, Народный совет, идею своего пожизненного президентства. Таким образом, требование устранения Ниязова от власти имеет свою правовую основу.

Как это сделать? Есть несколько путей. Я говорю только о тех путях, которые приемлемы в цивилизованном обществе.

Первый путь - путь убеждения. Ниязов должен подтвердить в избирательном процессе, что у него есть поддержка со стороны народа на продолжение пребывания у власти. Если он считает, что может править пожизненно, он должен подтвердить это. Мы не возражаем. Но только в рамках нормального избирательного процесса и выборов под наблюдением международных экспертов.

Второй путь: при его отказе проявить политическую мудрость и согласиться с этим законным требованием, нужно убедить народ, что у него есть конституционное право потребовать ухода Ниязова. Ибо народ является носителем государственности. Туркменистан - не ниязовская вотчина, хотя он и пытался все годы превратить его в таковую. И я не думаю, что этот процесс нужно обязательно связывать с акциями неповиновения и беспорядками.

- Как вы собираетесь все это осуществить? Вас ведь просто не впустят в страну или арестуют, если вы осмелитесь туда приехать. Большинство оппозиционеров все эти годы находились в бегах...

- Не знаю, как прежде, но сегодня оппозиция никуда не бегает. Мы работаем, у нас налажена система взаимодействия с людьми внутри страны, и все планы привезти нас в Туркменистан со связанными руками кончились провалом. Наши люди есть во всех влиятельных группах как ашхабадской, так и региональной элиты.

Мы, конечно же, не хотим массовых беспорядков или погромов, разрушения общественных зданий. Мы не хотим доводить до того, чтобы разъяренный туркменский народ с кольями пошел на штурм президентского дворца.

- То есть вы хотите сказать, что ничего подобного палестинской интифаде не будет? Народу не придется выходить на улицу, а Ниязов уйдет в результате давления лидеров оппозиции?

- Совершенно верно, это будет сделано оппозиционерами, но они будут поддержаны народом.

- А что ждет Ниязова, если победит оппозиция?

- Мы готовы дать ему возможность спокойно уйти в отставку и уехать в Москву. Вариант проштрафившегося первого секретаря. В противном случае он будет предан суду за свои злодеяния против народа.

- Вы много лет подряд проработали рядом с туркменбаши? Вы причастны к созданию системы власти, которую ныне сами именуете деспотической. Многие туркменские диссиденты заявляют, что, работая рядом с Ниязовым, невозможно остаться незапятнанным.

- Меня пригласили как специалиста-международника помочь становлению туркменской государственности. Пригласил, кстати, первый министр иностранных дел страны Авды Кулиев, ушедший в оппозицию Ниязову за много лет до меня. У меня оставались иллюзии о возможности плодотворной работы внутри системы. Я пытался реализовать свой потенциал: был создан МИД Туркменистана, установлены дипломатические контакты со множеством стран, сформулирована доктрина нейтралитета. Ниязова раздражало порой, что я автономен, но тотальный контроль надо мной был невозможен хотя бы потому, что Ниязов - профан в вопросах международной политики. Ему было важно, чтобы Туркменистан был в фокусе и его имя - в центре внимания. Я, естественно, был с ним предельно корректен. Но вопросы внешней политики были за мной, а до ниязовских гигантских проектов внутри страны мне не было дела.

В 1995 году, после объявления статуса нейтралитета, Ниязов стал стремиться к изоляции Туркменистана. Он саботировал контакты с НАТО, Европейским союзом, не хотел участвовать в системе коллективной безопасности СНГ и так далее. Я с этим согласиться не мог, постоянно выступал против. Я не сразу раскусил, что единственное, чего добивается Ниязов, - это превратить Туркменистан в задний двор своего президентского дворца. Но когда он начал уничтожать науку Туркменистана, искусство, запрещать оперу и балет, культуру, я возражал ему жестко и принципиально. Если бы была возможность как-то легально оппонировать ему, я бы занялся этим. Но беда в том, что возражать Ниязову можно было только с риском для жизни.

С 1998 года я был в состоянии вялотекущей войны с туркменбаши. Он мне обещал, что я уйду из правительства либо в тюрьму, либо на тот свет.

- После вашего перехода в оппозицию что-то, очевидно, изменилось. Серия отставок, перетряска КНБ, аресты, бегство именитых аппаратчиков за границу - все это лишь внешние симптомы кризиса власти. Как же так: еще недавно оппозиционеры годами сидели в полуподполье или в эмиграции и вдруг - целый ряд новых противников режима?

- Мой авторитет удерживал многих приличных людей в аппарате от разрыва с ниязовским режимом. Я в известной степени легитимизировал ниязовскую диктатуру фактом моей работы в правительстве. Но всему этому теперь, к счастью, настал конец. Мы вышли на тропу борьбы с тиранией и будем добиваться всеобщих выборов. Меня не интересует обладание властью, главное - добиться справедливых выборов под международным контролем. Мы планируем провести их через 18 месяцев после отстранения Ниязова.

- Как вы собираетесь работать с первым поколением либеральных национал-демократов, многие из которых вам не доверяют?

- Я буду работать со всеми, кто ныне идет против ниязовской тирании. Мы сближаем наши позиции с Авды Кулиевым, ветераном оппозиционной борьбы. Встреча в Вене в июне, которую организует Хельсинкская федерация прав человека, будет смотром сил оппозиции и, видимо, возвестит о расширении фронта борьбы против диктатуры и приблизит падение Ниязова.

- Но вы ведь обещали прибыть в Туркменистан до наступления жары? А там ведь уже жарко...

- Политика - искусство возможного. И в политическом плане настоящая жара - еще впереди.