Своими глазами: Великий шелковый путь. Часть IV. Кашгар
В заключительной части повествования о путешествии по современному Великому Шелковому пути читатели узнают о том, где выгоднее всего менять китайскую валюту, чем отличаются китайские киргизы от киргизских, что такое «китайское такси на кашгарский манер» и множество других любопытных подробностей, ожидающих туристов на пути в один из самых старых городов Поднебесной.
Окончание. Начало здесь: Часть I, часть II, часть III
Фото: © Улугбек Бабакулов
Мое временное расставание с исторической родиной произошло в местечке Иркештам – самой южной точке Кыргызстана, где проходит граница с Китаем.
На китайском пограничье
Несколько лет назад Иркештам был небольшой перевалочной базой. Пограничный пост работал всего лишь десять дней в месяц, остальные двадцать граница была «на замке». Причем пропуск людей прекращался по инициативе китайской стороны, а киргизские пограничники были вынуждены лишь соглашаться с великодержавным соседом. Но в последние два года число людей, пересекающих границу, увеличилось, поэтому в настоящее время пропуск осуществляется почти ежедневно, за исключением выходных и праздничных дней. А граница закрывается лишь на время государственных праздников КНР.
|
Часть современного Иркештама
В столовой, расположенной при гостинице, можно вполне прилично покушать, хотя цены поначалу удивили своей относительной дороговизной. Но, поразмыслив, я понял, что это оправданно. Ведь, во-первых, в горах абсолютно ничего нельзя вырастить, здесь не приживаются даже тундровые карликовые растения. Во-вторых, сюда трудно доставлять продукты и дрова для приготовления еды. И, в-третьих, у желающего перекусить нет иного выбора, кроме того, чтобы посетить здешние столовые, а цены в них одинаковы. Хотя можно привезти еду с собой из дома, именно так и поступают некоторые водители.
Еще меня удивил туалет, цена на пользование которым оказалась выше, чем в столице Кыргызстана. Зато у владельцев иркештамских гостиниц либо у китайских водителей, которых вы обнаружите в любом здешнем кафе, можно обменять валюту по более выгодному курсу, чем в столичных обменных пунктах. В Бишкеке один юань, к примеру, стоит семь сомов, а у хозяйки иркештамской гостиницы я поменял пару тысяч сомов по курсу один к пяти. Если же захотите поменять юани на сомы, то это тоже выгоднее делать здесь, причем деньги у вас примут по тому же курсу покупки. Собравшись же расстаться с китайской валютой в бишкекском обменнике, будьте готовы к тому, что юани у вас примут по курсу один к трем, то есть из расчета три сома за юань. Нетрудно подсчитать, сколько денег вы потеряете.
«ГАСТИНУА», она же - гостиница
Киргизские китайцы
С утра, пройдя пограничный контроль, я оказался «за кордоном». Пока я ждал «собаку» (так я называю любой подвернувшийся мне вид транспорта, на котором мог бы уехать), несколько киргизских пограничников с интересом расспрашивали, как это я автостопом еду из Бишкека в Китай, и удивленно ахали, слушая мои ответы.
Через некоторое время подъехала «собака» - длинномерный КамАЗ возвращался на китайскую территорию за очередной порцией грузов. Я попрощался с пограничниками и запрыгнул в кабину, пропустив мимо ушей «наказ» одного из воинов привезти ему на обратном пути большую китайскую куклу для ребенка.
Для того чтобы попасть в китайский Иркештам, или, как называют это место киргизские водители, в «зымкану», что буквально переводится как «колючка», пришлось пересечь еще три поста. Первый из них, киргизский, обнаружился километров через семь от основного пограничного пункта. Пройдя его, я попал на нейтральную территорию длиной в пару-тройку километров. На следующем посту парни в зеленой униформе, махнув нашей машине рукой, велели выйти из нее, как говорится, «с вещами». Пассажиров согнали в вагончик, где пограничник на ломаном английском потребовал предъявить «пачпорт».
К сожалению, здесь пришлось распрощаться с «собакой», потому что китайские пограничники заявили, что пассажиры никуда не поедут, пока не дождутся специального бусика, который за десять юаней отвезет их до основного контрольного пункта. Когда я заявил китайским вымогателям, что у меня нет десяти юаней, они радостно закивали головами и показали мне купюру в пятьдесят сомов, дав понять, что не побрезгуют и киргизскими деньгами.
Я с любопытством рассматривал убранство китайского контрольно-пропускного поста, и вдруг услышал, что кто-то говорит по сотовому телефону на киргизском языке. Посмотрев туда, откуда исходили эти звуки, я увидел человека, одетого в форму китайских военных. Оказалось, это китайский киргиз, и служит он в пограничных войсках КНР. По всей видимости, он был по горло сыт общением с исконными киргизами, то есть - гражданами Кыргызстана: особой радости от нашей с ним беседы я у него не заметил.
Следующий сюрприз ждал меня на основном китайском пограничном пункте, где первой всех приезжающих встречает карантинная служба. Сотрудник этой службы в черной униформе что-то пролопотал на китайском языке, показывая на мой рюкзак. Я ему на киргизском ответил, что кроме одежды у меня ничего нет. В ответ он на моем же родном языке спросил у меня, куда же я, в таком случае, направляюсь. Как же я удивился, когда, поговорив с ним, выяснил, что у нас есть и общие друзья – оказывается, я знаком с его двоюродным братом и общаюсь с ним по Интернету!
На всей территории Китая – от самого восточного моря до его западной границы – действует единое время, которое отличается от бишкекского на два часа. С четырнадцати до шестнадцати по местному времени или с двенадцати до четырнадцати часов по бишкекскому китайские пограничники закрывают КПП и уходят на обед. Те, кто не успел пройти границу с утра, коротают время здесь же, поглядывая на большие куранты, висящие на цоколе двухэтажного здания пункта пограничного контроля.
Водители убивают время за бильярдом
Зымкана
Китайская часть Иркештама разительно отличается от киргизской более развитой инфраструктурой. Это своего рода небольшой поселок, где имеются магазинчики с дешевым китайским ширпотребом. Даже Интернет-кафе с IP-телефонией нашлись, чему я несказанно обрадовался и сразу же позвонил домой в Бишкек. Правда, цены оказались довольно «кусачими» - почти полдоллара за минуту разговора.
Киргизские водители, занимающиеся перевозкой грузов из Китая в Иркештам, снимают комнаты в местных бараках, приспособленных под гостиницы. Хозяева этих заведений - тоже киргизы, но китайские. Когда в ходе беседы с ними иногда по привычке употребишь русское слово, они удивленно таращат глаза. Кроме того, что сдают комнаты, эти киргизы еще и подрабатывают в местных харчевнях. Один из них, Маматкалил, пригласил меня в гости, где за пивом рассказал, что он является местным мясником и обеспечивает здешние столовые относительно недорогим мясом – по десять-пятнадцать юаней за килограмм баранины. Его бойня находится рядом с бараками, в момент нашей беседы помощник моего нового знакомого разделывал тушу барана.
Маматкалил рассказал, что китайское правительство уважает тех, кто живет богато. «Правда, власти помогают и бедным, но их, все равно, не так уважают. А я вот обеспеченный», - похвастался Мамамткалил, показав рукой на гору мешков с мукой, которыми он забил половину комнаты.
Китайский Иркештам. Помощник Маматкалила разделывает тушу барана
Китайское такси на кашгарский манер
Поймав такси, за рулем которого сидела женщина-киргизка, я отправился в городок Уулча, который находится примерно на середине пути до Кашгара. По словам таксистки, в этом городе живут, в основном, киргизы. Мне ужасно захотелось остаться здесь на несколько дней, погулять по чистым, ухоженным улицам этого городка. Но я спешил в Кашгар.
Таксистка обратила мое внимание на заброшенный город Консу, мимо которого мы проезжали. Здесь, по ее словам, несколько десятков лет назад жили русские инженеры и строители. Строения «русской» части города - здание с колоннами, какие можно увидеть у многих кинотеатров советского периода, бараки с двускатными крышами, - разительно отличаются от не имеющих крыш домов местных жителей. В наши дни Консу подает признаки жизни лишь в той своей части, где живут уйгуры и киргизы, а с «русской» стороны он пришел в запустение, это было видно даже издалека.
К сожалению, пройти в сам город не получилось, путь нам преградил огромный ров: китайские рабочие прокладывали какую-то линию.
Консу – уголок «совка» в Китае
Вскоре я пересел в другое такси, водитель которого подрядился довезти меня прямо до дверей нужной мне кашгарской гостиницы.
Здесь хочу отметить одну очень неприятную особенность китайских таксистов: практически все они, за исключением той женщины-водителя, которая довезла меня до Консу, ужасно много курят. А китайские сигареты отличаются особым «ароматом», и запах в машинах – просто отвратительный. Неприятный запах исходил также из приделанных к дверцам такси самодельных, сотворенных из алюминиевых банок из-под пива, пепельниц.
Таксист балаболил без остановки, то ли желая произвести на иностранца впечатление своим благодушием, то ли по натуре был болтуном. После того, как за пятнадцать минут он выкурил пару сигарет, я попросил его больше не курить. Но он только рассмеялся в ответ, показав мне свои желтые зубы, и поднес ко рту очередную «соску». Я воспринял это как сверхнаглость и, руководствуясь капиталистическим принципом «клиент всегда прав», выдернул у него сигарету и выкинул ее в окно. Водитель вытаращил на меня свои глаза и полез в пачку за другой сигаретой. Но мой кулак, которым я поводил перед его удивленными глазами, убедил его лучше всякого Минздрава, что «курить вредно для здоровья».
Через десять минут бездымной езды водитель взмолился, прося разрешения закурить, и, видимо, он так бы и ныл весь остаток пути, если бы я не предупредил его, что за каждую выкуренную им сигарету вычту из своей платы за проезд по пять юаней. Этот довод убедил водителя больше чем даже кулак: буркнув, что в таком случае он мне сам задолжает, таксист замолчал и стал следить только за дорогой.
На заметку: в Кашгаре такси в любую точку города отвезет вас за пять юаней. Здесь на проезд и еду в столовой – цены фиксированные, а за все остальное надо торговаться, и чем сильнее, тем лучше. При хорошем торге можно скинуть до восьмидесяти процентов от названной стоимости, и вдобавок - обрести авторитет среди местных торговцев.
Кашгар
Где бы переночевать?
Проехав двести пятьдесят километров по идеально ровной асфальтированной дороге, я прибыл в Кашгар. Вечер встретил в гостинице «Чыныбак», где за сто юаней снял комнату с душем, туалетом и умывальником. Конечно, не пять звезд, но для путешественника - приличное жилье, особенно если кроме него у тебя на выбор есть номер за полторы-две тысячи юаней в дорогом отеле или ночлежка за двадцать юаней, куда пачками валят местные жители маргинального вида.
Позже в той же гостинице я познакомился с киргизскими торговцами, работающими в Кашгаре, и путешественниками из Казахстана, которых казахская турфирма возила по путевке по городам Синьцзяна.
Впрочем, в том же Чыныбак-отеле был и другой корпус, с совершенно другими ценами и сервисом не хуже европейских четырехзвездочных отелей. Побывав там, я познакомился с семейной парой узбеков, которые приехали из США. Они оказались потомками каких-то эмигрантов, уехавших за границу еще во времена царской России, и, видимо, решили попутешествовать по тем местам, где жили их предки.
Ночной Кашгар
Город из прошлого
Кашгар является перекрестком на Великом шелковом пути. От этого города дороги расходятся почти к десяти странам Азии. Потребительский рынок этого региона составляет почти миллиард человек. И до пятнадцатого века, пока в Поднебесную не был открыт морской путь, эта дорога был практически единственным маршрутом, через который пролегали караваны купцов.
Город с двухтысячелетней историей на каждом шагу рассказывал мне о своей жизни. Казалось, что время здесь отступило на несколько веков назад, и вот-вот из-за поворота выйдет старьевщик и предложит мне купить волшебную лампу Аладдина.
Центр Кашгара занимает старый город. Причем старый - в прямом смысле этого слова. Глиняные дувалы и стены, узкие кривые улочки напомнили мне фильм «Бриллиантовая рука», где герой Андрея Миронова заблудился в точно таких же переулках. Здесь тоже можно запросто затеряться.
Старый Кашгар
На протяжении многих веков в старом городе живут, в основном, уйгуры. Они занимаются кустарным ремеслом, а свои изделия продают здесь же, у дверей своих домов, или выносят их на площадь, где предлагают туристам, коих в Кашгаре бесчисленное множество.
На центральной площади старого города расположена и главная мечеть, построенная в середине пятнадцатого века. По некоторым свидетельствам, это самая большая мечеть в Китае, и на пятничной молитве она вмещает в себя до десяти тысяч человек. Но, честно говоря, меня ее размеры не впечатлили, потому что, по моему мнению, минареты мечети, предназначенные для того, чтобы с них призывали к молитве, должны выглядеть гораздо внушительнее. Во всяком случае, любой житель постсоветской Центральной Азии согласится со мной, что высокий минарет - непременный атрибут каждой мечети. Но здесь, в Кашгаре, минареты совсем низкие. Позже из некоторых источников я узнал, что в Синьцзяне не принято было строить мечети с высокими минаретами.
Между тем, было бы неверно утверждать, что Кашгар сплошь покрыт налетом «старины далекой». Его старый город окружают четырех-пятиэтажные здания, напоминающие кирпичные дома советского времени. Здесь же стоят и поражающие своим великолепием огромные здания из стекла.
На главной городской площади возвышается и памятник Великому кормчему со звездой на лбу - Мао Цзедуну, который рукой указывает направление, в котором всем следует идти. Архитектурный ансамбль дополняют местные детишки, которые стайками бегают вокруг зданий, и если вы вздумаете дать кому-нибудь из них один мочень (1/10 юаня) то вас сразу окружит куча тел и рук, которые начнут дергать и требовать свою долю.
Мао и дети
На некоторых из детей можно увидеть даже пионерские галстуки, такие мятые-перемятые, местами даже замызганные красные шарфики. Мне подумалось, что советские идеологи все-таки были сильными, они сумели внушить советским и, по всей видимости, китайским школьникам, что галстук является частичкой сердца.
Кашгарские школьники
По вечерам на центральной площади Кашгара собираются местные жители, чтобы на огромном мониторе посмотреть какой-нибудь фильм с участием Джеки Чана или другого азиатского артиста.
Утолить голод и не заболеть
Недалеко от площади расположилась импровизированная кухня под открытым небом, где, как я понял, столуются наиболее бедные кашгарцы. Купив порцию лагмана, колбасы из ливера с рисом или отваренных говяжьих ножек, люди едят их здесь же, присев на землю или длинную скамью. Я так и не понял, где же работники кухни моют посуду после очередных клиентов. Если ее вообще моют.
Те, кто не хочет рисковать здоровьем, могут перекусить и в местных уйгурских столовых, они узнаваемы по запаху еды и рисункам блюд, которые здесь готовят. Еда недорогая и вкусная - шашлык по одному юаню за палочку, манты и лагман примерно по пять юаней за порцию. А чайник зеленого чая каждому посетителю - это обязательный «ингредиент» любого приема пищи. Любопытно, что моя жуткая смесь узбекского и киргизского языков вполне сходила за уйгурский, меня отлично понимали и даже удивлялись, где я так хорошо выучил их язык.
Как утолить голод в Кашгаре
Через пару дней скитаний по городу в поисках более опрятного заведения общепита я нашел ухоженное и чистое кафе, которым владела уйгурка, в нем работали только женщины. Это была практически такая же цивильная кафешка, как в Бишкеке – с чистыми скатертями на столах, приятными девушками-официантками в чистых платьях-халатах. К слову, женщин-уйгурок от китаянок отличить очень легко: первые покрывают голову платком.
Помня, как вкусно готовят в бишкекской «Пекинской утке», я хотел было поужинать и в китайском заведении. Увы, это оказалось невозможно осуществить по двум причинам. Во-первых, меню написано китайскими иероглифами. Но страшнее была вторая причина - ни в одном китайском кафе невозможно было усидеть дольше полминуты, поскольку густой запах специй и еще непонятно чего сразу же выгонял за дверь меня и еще нескольких путешественников, которые, как и я, возжелали попробовать китайские блюда. Впрочем, однажды мне все же удалось отведать китайской еды – в гостиничном ресторане, меню в котором было на английском языке. Но официантка трижды приносила мне чайник с теплым чаем, который я безуспешно просил нагреть до кипения. Наконец, местный парень-уйгур просветил меня, сообщив, что китайцы не пьют горячий чай.
Берегись автомобиля и «уничтожителей журналистов»!
Прогуливаясь по городу, я обратил внимание на огромное количество стоматологических кабинетов. Будто в Кашгаре все только и делают, что лечатся от кариеса или вставляют себе протезы.
Стоматология в Кашгаре
Заглядевшись на одну из вывесок, я чуть было не оказался сбит одним из «уничтожителей журналистов», как я прозвал ездящие бесшумно местные мопеды и мотоциклы - самые распространенные в Кашгаре средства передвижения после автомобилей. Они работают на электрических аккумуляторах, что делает их эксплуатацию сравнительно недорогой. Одной зарядки аккумулятора от обычной розетки мопеду хватает на пять часов езды, и этого более чем достаточно, чтобы съездить на работу и вернуться домой, а по дороге совершить небольшой вояж по друзьям.
Еще я заметил, что транспортными средствами здесь управляет немало женщин, а на перекрестках редко увидишь светофоры. Люди, которым надо перейти дорогу на обделенном светофором перекрестке, стараются выбрать момент, когда движение автотранспорта немного стихает, и затем бегут со всех ног на другую сторону. Наверное, страна с полуторамиллиардным населением и ежегодным приростом в шесть миллионов новорожденных может себе позволить обходиться без светофоров, подумал я.
Кашгар. Уничтожители журналистов
«Вы получили справку о СПИДе?»
Этим вопросом меня ошарашил пограничник, когда я вернулся на КПП. На вопрос, у кого я должен был получать эту справку, стоявшие рядом киргизские коммерсанты разъяснили, что справкой об отсутствии СПИДа следует обзаводиться у себя дома, то есть в Бишкеке, или, по крайней мере, в Оше, где ее можно купить за сто сомов. Однако меня поразило требование китайского пограничника предъявить справку не при въезде, а при выезде из страны. «А чего же вы, уважаемый, не поинтересовались наличием у меня справки, когда я въезжал в Китай?» – спросил я у пограничника. – «Может, я болею (тьфу, тьфу, тьфу) и за время своего пребывания в Поднебесной успел заразить кучу ваших согражданок?..» Мой вопрос остался без ответа.
Коммерсанты, показав свои справки, благополучно прошли контроль, оставив меня в недоумении и некоторой растерянности. И тут, на мое счастье, из глубины зала КПП вышел тот самый китайский киргиз-«карантинщик», с которым я познакомился при въезде в страну. Объяснив ему ситуацию, я попросил у него совета, и минут через пятнадцать я уже был рядом с вышедшими из погранпункта бизнесменами, которые оказались задержанными другим пограничником.
Как выяснилось, бизнесмены решили подождать попутной машины - «собаки», но китайский вояка не разрешал проезжавшим мимо водителям брать людей, требуя от нас стать пассажирами того же бусика, на котором нас привезли в первый день. Причем на этот раз китайский вояка потребовал плату в двадцать юаней с человека. Недовольно буркнув в ответ, я и один из моих попутчиков вскинули своих сумки за спину и пошли по дороге в сторону своей границы.
Однако не успели мы пройти и пятидесяти метров, как к нам подъехал бусик, из которого выскочил пограничник и, брызгая слюной, стал кричать «Пачпорт, пачпорт!».
Видимо, мой синий паспорт гражданина Кыргызстана не внушил ему особого уважения: даже не заглянув в него, он сунул себе в карман, а переводчик-уйгур перевел мне, что я буду задержан. А мой попутчик оказался гражданином России. Увидев его удостоверение личности, китаец изменился в лице, а затем с изрядной дозой елея в голосе заворковал «Олус, олус», что на китайском языке означает «русский». Полагая, что мы с этим «олусом» компаньоны, раз идем вместе, вернул и мой паспорт. Правда, все-таки содрал с меня десять юаней, но с моего «олусского» попутчика не взял ничего.
На бусике нас довезли до нейтральной территории, где всех выгрузили и отправили топать остаток пути до «своих» пешком.
И вот через три недели путешествия я – дома! Я люблю тебя, мой Кыргызстан!
Улугбек Бабакулов, Бишкек–Джалалабад–Ош–Карасуу–Иркештам–Кашгар–Ош-Бишкек
