В правительственных и силовых структурах Узбекистана бытует мнение, что если в процессуальной практике соблюдать права человека согласно международным документам, Конституции и законам Узбекистана, то раскрывать преступления будет невозможно. Это подтвердил своим заявлением начальник Главного следственного управления (ГСУ) Министерства внутренних дел страны Урал Мухаммадиев, выступив на состоявшемся в Ташкенте 10-11 июля этого года семинаре «Внедрение положения о передаче судам права выдачи санкции на заключение под стражу (реализация «Хабеас корпус») в Республике Узбекистан».

ХАБЕАС КОРПУС (лат. habeas corpus) — институт англо-американского процессуального права, предоставляющий в некоторых случаях заинтересованным лицам право требовать доставки в суд задержанного или заключенного для проверки оснований лишения свободы. Первое официальное закрепление практики Х. к. (известной английскому судопроизводству с XII века) имело место в 1679 году, когда парламент издал закон (Habeas Corpus Act) о процедуре проверки судом законности и обоснованности арестов. Название свое Х. к. получил от начальных слов приказа судьи о доставке лишенного свободы лица в суд: «Habeas corpus ad subjiciendum» («ты обязан доставить личность в суд»). К настоящему времени институт Х. к. получил широкое распространение во всех частях света в качестве наиболее надежной конституционной гарантии права на свободу и личную неприкосновенность. Большой юридический словарь.

Следует отметить, что раньше такое обоснование применения пыток к подследственным чиновники из правительственных кругов и представители силовых ведомств республики высказывали только в узком кругу, во время частных бесед. Теперь же они стали заявлять об этом громогласно и публично, не стесняясь представителей местной общественности, международных организаций и журналистов зарубежных средств массовой информации.

«Вот мы тут два дня повторяем: «Права человека, права человека!». А ведь есть неписаное правило о том, что, когда повышается уровень соблюдения прав человека, снижается уровень раскрытия преступлений», - подчеркнул У.Мухаммадиев, выступая на семинаре. «Так что нужно выбирать: или права человека, или раскрываемость преступлений!» - категорично отрезал главный следователь МВД Узбекистана в ответ на заявление исполнительного директора Института новых демократий США Маргариты Ассеновой о необходимости уделять особое внимание соблюдению прав человека во время задержания, следствия и так далее.

Примечательно, что присутствовавшая в зале Омбудсмен Узбекистана Сайера Рашидова никак не отреагировала на вызывающее с точки зрения конституционной концепции основных прав и свобод личности утверждение Мухаммадиева. Аналогичное молчание последовало и от представителей Министерства юстиции, Олий Мажлиса (парламента), Сената, Верховного суда, Генеральной прокуратуры, Аппарата президента Узбекистана. Никто из них не нашел в себе сил признать, что если даже, нарушая права человека и под пытками получая признания в виновности, можно обеспечить так называемую «стопроцентную раскрываемость» преступлений, то это будет мнимая «раскрываемость». Ведь слишком велика вероятность того, что истинные преступники будут гулять на свободе, а за их деяния придется нести ответственность людям, имевшим несчастье подвернуться под руку милиционерам и следователям. Чаще всего таким «несчастливцами» становятся те, кто ранее уже отбыл наказание в заключении, вышел на свободу по амнистии или по истечении срока заключения.

Показательно, что дерзкую реплику начальника ГСУ узбекского МВД оставили без комментариев и представители «самой продвинутой демократии в мире» - руководители Института новых демократий США Маргарита Ассенова, Мьюша Север и другие.

Заявление главного следователя страны по-своему попытался объяснить другой участник этого семинара – председатель Ассоциации адвокатов Узбекистана Бахром Саломов. Он сообщил, что процессуальное законодательство и практика Узбекистана опираются на советское процессуальное право, где предпочтение отдавалось не самому процессу, а материи - вещественным и иным доказательствам, в том числе и заявлениям пострадавших, а также собственным признаниям подозреваемых и обвиняемых.

«В Европе и США процессуальное законодательство и практика основываются на англо-саксонском праве, где предпочтение отдается правильности проведения самого процесса, соблюдению прав человека во время следствия, а не вещественным и иным доказательствам. А у нас, в Узбекистане, все это опирается на советское право, где правильности и законности процесса предпочитают доказательства», - пояснил Бахром Саломов.

Как бы там ни было, узбекская власть прояснила, почему она не борется против применения пыток по отношению к подозреваемым, подследственным и обвиняемым, и почему так болезненно реагирует, когда речь заходит о правах человека. Власть, осмелев от безнаказанности после трагедии в Андижане, открыто заявила, что пока она находится у руля государства, не может быть никакой речи о соблюдении прав человека и прекращении пыток в Узбекистане.

Заявление начальника ГСУ МВД Узбекистана – это и плевок в сторону ООН, ОБСЕ, Госдепартамента США, ежегодно критикующих официальный Ташкент за систематическое применение пыток.

Устами Урала Мухаммадиева узбекские власти поставили свой ультиматум: или права человека, или раскрываемость преступлений! Иначе говоря, они заявили: «Если хотите соблюдения прав человека – получите бардак и хаос. Если хотите порядка – будете терпеть наш произвол». Видимо, успешно применять иной стиль управления государством узбекские власти не в состоянии.