Город для туристов и мардикоров. Путешествие из Ташкента в Коканд и обратно
Фото © «Фергана.Ру»
Жителей Ташкента, имеющих мобильные телефоны и забывших отключить их на ночь, из-за сбоев связи иногда будят отправленные днем сообщения: «МЧС предупреждает – в горных районах Узбекистана лавиноопасно». И хотя на дворе май, подобные сообщения МЧС до сих пор не редкость, поскольку и весной в узбекских горах выпадает достаточно снега для схода лавин. Одна из таких «эсэмэсок» напомнила мне о недавней поездке в Коканд.
Живя в Ташкенте и изъездив в свое время половину Советского Союза, я никогда не бывал в Ферганской долине. Друзья давно звали в гости, и, наконец, нынешней зимой представился случай к ним съездить. Добираться туда можно по-разному. Я выбрал относительно быстрый и дешевый, но как оказалось, довольно экстремальный в зимнее время способ – на такси через перевал Камчик. Забегая вперед, скажу, что на обратном пути автомобиль сломался, и мы надолго застряли на перевале во время сильного снегопада.
Противолавинная защита на перевале Камчик
Между Ташкентом и Кокандом - более двухсот километров, и при хорошей погоде зимой дорога занимает три с половиной часа. В случае непогоды перевал могут закрыть на несколько дней, что и произошло за неделю до поездки. Дождавшись, пока распогодилось и перевал открыли, я отправился в путь.
Такси уходят в Ферганскую долину с ташкентского «пятачка» на кольцевой дороге рядом с жилым массивом Куйлюк. Клиентов здесь было не так уж много, и меня сразу окружила толпа водителей. Проезд стоит пятнадцать-двадцать тысяч сумов (как договоришься), в феврале это было семь-девять долларов по «теневому» курсу. Мои кокандские друзья не советовали соглашаться на дешевые варианты – старые раздолбанные авто могут застрять на полпути, поэтому я выбрал добротную на вид «Нексию», ехавшую в Фергану проездом через Коканд. Хозяин машины, вежливый ферганский узбек, около часа добирал двоих пассажиров, и вскоре мы тронулись.
Попутчики и громила
Мы еще не выехали из Ташкента, а приключения уже начались. На повороте в сторону озера Бахт нас обогнал, подрезал и перегородил дорогу «Матиз», из которого выскочил громила с перекошенным от злобы лицом. Он подбежал к нашей машине, рванул дверцу со стороны пристегнутого ремнем водителя, пустил в ход кулаки, затем, вцепившись в крышу, стал избивать водителя ногами в тяжелых ботинках, матерясь и приговаривая: «Я машину только из ремонта взял, а ты ее чуть не ударил!» Потом он яростно захлопнул дверь «Нексии», подбежал к своей машине, запихал в нее выскочившую растерянную жену, рявкнул ей что-то по-хозяйски и умчался прочь.
Дорога через перевал
Все произошло в считанные секунды, никто из нас даже среагировать не успел. К счастью, наш водитель, не получив серьезных травм, отделался легким испугом, и мы поехали дальше. Как оказалось, с нашей стороны действительно было незначительное нарушение, но такой дикой реакции никто не ожидал. Номеров той машины мы не успели заметить, и по тому, как дерзко и безбоязненно действовал напавший на водителя человек, пассажиры предположили, что он «профессионал», возможно, «силовик».
Стараясь отвлечь шофера от случившегося и разрядить обстановку, мы как могли развлекали его разговорами. Заодно и познакомились поближе. Мужчина средних лет, с которым мы расположились на заднем сиденье, оказался ферганцем, живущим в Ташкенте, заведующим мебельным цехом. Он рассказал, что они изготавливают мебель на заказ для богатых и не очень клиентов, в общем, дело процветает и жить можно. Среднемесячный заработок у него, не считая приработка, переваливает за миллион сумов.
Сидящая рядом с водителем юная восемнадцатилетняя попутчица рассказала, что имея коммерческую жилку и способность общаться с людьми, она с тринадцати лет занимается «сетевым маркетингом»: продает косметику, ювелирные украшения и бижутерию. Родом она из Ферганы, у нее узбекско-татарские корни, казахстанское гражданство, и она «челночит» из Казахстана в Узбекистан: возит товары на заказ, включая и украшения из золота.
На вопрос, не опасна ли ее работа, ответила, что не столько опасна, сколько связана с рядом трудностей. Одна из них – вынужденный и сопровождаемый поборами с той и другой стороны переход узбекско-казахской границы. А так, говорит, уже давно привыкла, и сейчас в Фергану к маме в гости едет. Рассказала, что мама - учительница русского языка, отец - пенсионер, что есть старший и младший братья, но на них надежды мало, и ей самой приходится все «тащить», занимаясь этим бизнесом. Но несмотря ни на что, ей это дело нравится, и замуж пока не спешит, поскольку должна встать на ноги и обеспечить старость родителям.
Перевал
Так, за разговором, незаметно проехали Ахангаран, затем Ангрен, и, подъезжая к предгорьям, окунулись в «молоко»: густой туман накрыл все видимое пространство. Скорость со ста десяти километров пришлось снизить до восьмидесяти, затем до шестидесяти, а там и до сорока километров в час. Таким образом, длинная вереница уткнувшихся друг в друга машин неспешно доползла до первого поста на перевале Камчик, где туман немного рассеялся. И здесь нам пришлось задержаться минут на сорок. Оказалось, что у нашего попутчика-цеховика утерян паспорт, и у него есть только ксерокопия документа. Милиционер ушел «пробивать» его по компьютерной базе данных, возле поста скопилась очередь, пришлось ждать на ветру, и наш попутчик совсем продрог.
На вопрос, почему бы ему не восстановить свой паспорт, он сказал, что новый делать не хочет, потому как ждет введения биометрических паспортов (он не знал, что это дело в Узбекистане отложено на год). Поэтому на случай проверок он запасся копиями паспорта и сказал, что обычно, путешествуя, дает две-три тысячи сумов «проверяющим», но здесь это не сработало.
Тщательная проверка обусловлена близостью границ: справа Таджикистан, слева - Киргизия, и дорога в Ферганскую долину проходит через «коридор» между этими республиками. Вооруженные местные пастухи, сотрудничая с пограничниками, выполняют роль «посбонов» – народных дружинников, зорко следящих за порядком в горах. Зная в лицо всех местных жителей, они отслеживают чужаков, которыми с начала девяностых годов прошлого века стали друг для друга вчерашние соседи по СССР.
Чем выше мы поднимались, тем больше отступал туман, открывая перспективу заснеженных гор и величественные скальные нагромождения вдоль дороги. Накануне прошел обильный снегопад, но трассу успели расчистить, поэтому мы ехали относительно быстро, периодически пробиваясь сквозь низкую облачность. Добравшись до импровизированного базарчика, вышли размяться. Горянки продают здесь всякую всячину: душистые горные яблоки, целебный мед, конфеты, бублики, игрушки, искусственные цветы и прочее. У каждого магазинчика – свое имя, и если вы купили что-нибудь, скажем, у Лайло, и вам это понравилось, можете сказать об этом другим, и они, проезжая, безошибочно найдут здесь нужный магазин.
Продавщица горных яблок
В машине водитель угостил нас только что купленным куртом – белыми шариками, скатанными из отжатой подсоленной сузьмы из кислого козьего молока, добавив, что это «стопроцентный экологически чистый продукт».
Курт от Лайло
Такие базарчики, да и просто вынесенные на обочину лотки периодически попадались на протяжении всего почти двадцатикилометрового пути по горам. Нам нужно было проехать еще два охраняемых автоматчиками туннеля длиной в несколько сот метров каждый. Машины в них двигались с черепашьей скоростью, изрыгая клубы выхлопных газов, чувствовался недостаток вентиляции, и перспектива вдруг застрять в такой непроветриваемой «кишке» нам не очень-то нравилась. К счастью, заторов не было, и мы, удачно проехав оба туннеля и с избытком надышавшись выхлопами, вскоре вырвались на свежий горный воздух.
Временные неудобства не мешали нам созерцать величественные заснеженные горные хребты, выплывающие из тумана и низких клубящихся облаков. Мрачноватую и одновременно потрясающую картину дополняло солнце, тускло пробивающееся сквозь белую мглу. Лавиноопасные склоны окрестных гор в этих местах защищены поверху рядами специальных плетней, а на самой трассе в местах вероятного схода лавин по обочинам стоят частоколы мощных стальных заграждений.
Золото последнего хана
Между тем, мы миновали последний КПП на перевале, горная дорога постепенно сошла на нет, и мы выехали в Ферганскую долину, ровную, как стол. По обе стороны трассы раскинулись исчезающие в тумане поля, мы пересекли Сырдарью, и вскоре нашему взору открылся Коканд. Как оказалось, наш водитель не очень хорошо знал город. Нам пришлось немного поплутать, пока, наконец, мы не подъехали к задней части дворцового комплекса «Урда», где, закутавшись в теплый чапан, меня поджидал мой старинный приятель.
Он обратил мое внимание на производящееся здесь масштабное строительство. Как оказалось, в тыльной части дворца ведутся реставрационные работы, в связи с чем был срыт насыпной холм. Что, в свою очередь, породило слухи, что холм якобы был насыпан не зря и скрывал сокровища последнего правителя Коканда хана Худояра, и что нынешние строители, разрыв землю, обнаружили там чуть ли не двадцать килограммов чистого золота. Слухи эти невозможно подтвердить или опровергнуть, но горожане тешат себя мыслью, что кому-то крупно повезло.
Здесь я позволю себе небольшое отступление и приведу описание дворцового комплекса, выстроенного в 1871 году зодчим Мир Убайдулло, в котором сейчас расположен городской краеведческий музей. Дворец украшали лучшие мастера из разных городов Ферганской долины, его фасады декорированы орнаментом из керамических изразцов, интерьеры украшены резным ганчем и многоцветной росписью. Обнесенный резной каменной оградой дворец состоял из семи небольших внутренних дворов и 119 комнат. Над главными воротами была начертана арабская надпись: «Великий Сеид Мухаммад Худояр-хан».
Первые письменные свидетельства о городе Хавоканде встречаются в летописях Х века, о нем говорили как о городе, лежавшем на Великом шелковом пути, который славился своими ремеслами. В XVIII-XIX веках он был столицей сильного Кокандского ханства, распространившего свою власть на большую часть нынешнего Узбекистана и территорию сопредельных государств.
Коканд долгое время был главным городом Ферганской долины, им правили двадцать девять ханов, но, пожалуй, наиболее известным из них был последний - Худояр-хан, правивший с 1845 по 1876 годы. Он четырежды терял трон и четыре раза возвращал власть. В 1868 году Худояр-хан признал себя вассалом российского императора, через восемь лет он вместе со своими приближенными, четырьмя женами и гаремом прибыл в Ташкент, где передал генерал-губернатору Туркестанского края государственную печать и другие атрибуты власти. Так закончилась история существования Кокандского ханства.
И город станет краше…
В настоящее время в Коканде проводится тотальная реконструкция, что особенно заметно в центральной его части. Несмотря на то, что решение о реконструкции города было принято еще в 2008 году и за этот срок было немало сделано, колоссальным стимулом для увеличения масштабов работ местными властями, по мнению горожан, стал приезд в Коканд президента Узбекистана в октябре 2009 года.Атмосферу, сопутствующую приезду главы государства, тогда весьма точно передал сайт Uzmetronom.com: «Самым неожиданным моментом недавнего пребывания Ислама Каримова в Ферганской области стало то, что президент впервые за многие годы, завидев в стороне толпу людей, смотревших на него, как на снизошедшее с небес Божество, распорядился остановить кортеж, вышел из машины и направился к толпе, явно не ожидавшей такого поворота. Говорят, что это действительно был экспромт, а не «домашняя заготовка», рассчитанная на внешний эффект.
Это случилось в Коканде после посещения президентом нового дехканского рынка, основательно зачищенного перед его приездом, а потому абсолютно безлюдного. Надо было видеть восторг на лицах узбекских женщин, вытесненных за временное ограждение на приличном расстоянии от маршрута главы государства. Каждая из них в это мгновенье, наверное, искренне считала себя самой счастливой на свете! И это не преувеличение или желание подчеркнуть любовь народа к Исламу Каримову. Просто констатация факта. С точки зрения психологии, эмоции женщин можно понять. В кои-то веки глава государства, которого они привыкли видеть только на телеэкране, вот так запросто решил выйти к своему народу. Отсюда и неподдельная радость в глазах. И слова благодарности за счастливое прошлое, настоящее и будущее.
Было видно, как подоспевший телеоператор фиксирует движения женщин, стремящихся в порыве нахлынувшего волнения прикоснуться к своему президенту. Хоть кончиком пальцев, хоть чуть-чуть, хоть к поле пиджака. Ведь если ты дотронешься до богатого, сильного и счастливого, тебе непременно что-нибудь перепадет от его богатства, силы и счастья. По крайней мере, так считают на Востоке.
…Было видно, что президенту народное проявление чувств пришлось по душе. Оттого, быть может, и вернулся он в Ташкент в самом распрекрасном расположении духа…»
И действительно, у многих людей, увидевших президента воочию, тогда родилась надежда на справедливость в решении тех или иных вопросов. Многие домовладельцы, надеющиеся на то, что им за сносимые по плану реконструкции дома полностью возместят их стоимость, пока ждут и не получают от властей вразумительного ответа.
На улице Истиклол
Вместе с тем кокандцы надеются, что благодаря реконструкции их город станет краше и современнее. В Коканде, в отличие от Ташкента, городские власти пощадили бывший сквер Октябрьской Революции, в который упирается бывшая Советская улица, а ныне улица Истиклол (Независимости). До реконструкции улица Истиклол, идущая по направлению к дворцовому комплексу «Урда», была разделена сквером, где росли вековые платаны, бил фонтан, в центре стояла стела, а с 1992 года чуть в стороне был установлен гранитный обелиск в память жертв, «павших в борьбе за родину, справедливую и счастливую жизнь». Теперь часть деревьев, фонтан и стелу убрали, поскольку, согласно реконструкции, расширенная улица пройдет через сквер. А обелиск, на котором была выбита подпись И.Каримова, трогать не стали.
Городской сквер
Туркестанские Ротшильды
Бывшая Советская улица примечательна и тем, что на ней сохранились архитектурные сооружения «колониальной эпохи». В конце девятнадцатого века город быстро превратился в крупный «центр капиталистической деятельности» в Туркестане, превосходя по количеству банков даже Ташкент. Так, на одном из сохранившихся до наших дней здании, построенном в стиле модерн в начале ХХ века, сохранилась даже надпись на фронтоне - «Русско-Азiатскiй Банкъ 1910». В этом здании сегодня расположен «Пахта-банк» (Хлопковый банк). Интересно, что Русско-Азиатский банк контролировал деятельность практически всех хлопковых плантаций в Ферганской долине (восемьдесят процентов всего экспортного хлопка России времен империи).
Здание Русско-Азиатского банка (в прошлом)
Через дорогу от банка в старинном особняке одного из крупнейших коммерсантов Вадьяева на бывшем Розенбаховском проспекте, в настоящее время находится городской хокимият (администрация), а, напротив, в таком же старом особняке расположен кокандский телеграф. «Поскольку город являлся самым европеизированным в Туркестане, здесь была сосредоточена аристократия и коммерция края. Богаче торгового дома бухарских евреев братьев Вадьяевых фирм не существовало. Они считались туркестанскими Родшильдами», - сообщает сайт кокандского землячества Коканд.org.
Коканд, дом Вадьяева. Теперь тут хокимият
Торговый дом Вадьяевых, который был одной из крупнейших компаний России, имел 30 хлопкоочистительных заводов и скупал только в Ферганской области 7-8 миллионов пудов хлопка-сырца. В 1916 году Вадьяевы приобрели Иваново-Вознесенскую мануфактуру, создав, таким образом, гигантский комбинат по производству текстильных изделий, составными частями которого были хлопковые поля Ферганы, железные дороги, хлопкоочистительные заводы и Ивановские текстильные фабрики. На их заводах работали десятки тысяч человек. Вадьяевы, Потиляховы и многие другие бухарско-еврейские коммерсанты также вели бизнес с Бухарским Эмиратом и Хивинским Ханством.
Коканд. В этом заброшенном доме когда-то жил богатый еврей
После присоединения Коканда к России ханский дворец был превращен в крепость, а через городские кварталы-махалли проложены магистрали. Здания европейской архитектуры из жженого «николаевского» кирпича, воздвигнутые вдоль этих проспектов, находились в окружении построек старого Коканда. Как писал ферганский краевед Александр Куприн, в Коканде «с рядовыми домами соседствовали особняки финансовых воротил Вадьяева, Потиляхова, Кнабе, Шмидта, Крафта, братьев Симхаевых, братьев Манделаки и других».
Коканд, ханский дворец
«Чудесное яйцо»
Коканд всегда был и крупным религиозным центром. В годы расцвета в городе имелось тридцать пять медресе и множество мечетей. Филипп Назаров – первый русский путешественник, побывавший в Коканде в 1813 году, писал о ханской столице: «Город сей весьма обширен и многолюден, в нем насчитывают до четырехсот мечетей...» К сожалению, большинство из них были разрушены временем, землетрясениями, а так же советской властью. Крупнейшим религиозным центром города было медресе Норбутаби, построенное в конце XVIII века. После обретения республикой независимости это медресе было вновь открыто и сейчас в нем обучаются десятки студентов.
Во дворе пятничной мечети возле базара "Янги Чорсу"
Ярким образцом исламской архитектуры является соборная мечеть Джума (Джами), возведенная в начале XIX века. Перекрытия айвана мечети опираются на девяносто восемь резных устунов (колонн) из очень твердой древесины. Под каждой колонной - основа из тяжелого обточенного камня. Эти столбы были привезены караванами из Индии в начале ХIХ века. Уникальный потолок айвана выполнен из украшенных изящной росписью деревянных плакеток «васса», уложенных поперек покрытых орнаментом балок. Перед мечетью высится минарет, который виден из любой точки города.
Коканд, Джума-мечеть
В мой приезд магазинчики, загораживающие мечеть со стороны улицы, были уже снесены. Согласно плану будет реконструирован портал мечети, восстановлен исторический «хаус», глубиной в два метра, «для создания микроклимата с целью сохранения деревянных конструкций». В итоге будет создана «целостная композиция, соответствующая архитектуре мечети, путем реконструкции зданий ремесленников «Хунарманд», расположенных вокруг комплекса». Между тем, сама мечеть продолжает действовать: я наблюдал, как на закате молодые прихожане, закончив вечернюю молитву, вышли из расположенного рядом здания, увенчанного бирюзовым куполом, оседлали свои велосипеды и разъехались по домам.
Происходят в Коканде и «чудеса», связанные с религией. Так, накануне моего приезда у знакомых моих друзей курица снесла яйцо, на котором, по их словам, четко просматривалось слово «аллах», написанное рельефной арабской вязью. Интересно, что приблизительно в это же время по российскому телевидению показывали сюжет, как в одном из дагестанских сел периодически появлялись и исчезали суры Корана на ноге младенца, и этот факт подтверждался даже скептически настроенным священнослужителем… Чего только не бывает в подлунном мире…
Старые мосты Коканда
Катаясь по городу, мы подъехали к перекинутому через речку Коканд-сай старинному арочному кирпичному мосту «Ялонгоч-ота» (Голый дервиш). По преданию, мост был построен на собранные подаяния дервиша, тело которого едва прикрывали обрывки одежд. Дервиша не интересовали земные богатства – таких людей на Востоке называли «девона» (блаженный) и считали святыми.
В городе был и мост «Чархна-куприк» (Мост пряхи), построенный на деньги простой женщины, зарабатывающей на жизнь изготовлением пряжи. Того моста уже нет, а на его месте сооружен другой – металлический, но прежнее название сохранилось.
Сохранился и старый мост «Гишт-куприк» (Каменный мост), на котором в свое время фотографировался сам Худояр-хан, последний правитель Коканда. По словам моего друга, фотография сидящего на этом мосту хана в окружении свиты хранится в коллекции его знакомого бухарского филокартиста.
Если ехать из центра города через мост «Ялонгоч-ота», попадаешь в старый город. Здесь рядом с базаром «Янги Чорсу» находится большая пятничная мечеть и медресе. А вот район вокруг ханской Урды со времен колонизации считался «европейским». По рассказам старожилов, здесь раньше находились еврейские и армянские махалли.
Коканд, базар Янги Чорсу
Такси – транспорт студентов
По Коканду мы передвигались на такси, поскольку здесь оно относительно недорого – раза в два дешевле, чем в Ташкенте. Разговорившись с водителем, я узнал, что в Коканде имеется не менее двух десятков фирм такси, которые конкурируют между собой. Летом молодежь едет на заработки в Россию и Казахстан, а зимой «таксует».
В небольшом Коканде пользоваться такси иногда выгодней, чем другим городским транспортом, и это взяли на вооружение сметливые студенты. Скинувшись и набившись в одну машину, они доезжают до места в полтора раза дешевле, чем если бы каждый платил за автобус или «маршрутку». Стоимость проезда на такси составляет всего тысячу сумов за пять километров. Любители ездить с комфортом могут нанять не «Матиз», а «Эсперо» или «Лачетти», это обойдется в полторы тысячи, что все равно дешевле чем в Ташкенте, где цены на такси вновь поднялись после 1 апреля, когда проезд в городском транспорте вырос до 500 сумов.
«Николаевские» кирпичи и центробежные насосы
Посмотрев город, мы приехали в православный Храм Казанской иконы Божией Матери. Первоначально церковь располагалась в малоприспособленном помещении. В 1905 году, после долгих запросов и ходатайств, в Коканде по проекту О.Васильева на частные средства началось строительство храма на 400 человек. Здание было достроено и освящено в честь Казанской иконы Божией Матери в 1908 году. Из ханских пушек были отлиты колокола, в том числе 300-пудовый большой колокол, получивший имя «Михаил Скобелев». В 1934 году храм был снесен большевиками. И лишь в 1945 году приход возродился в специально построенном новом храме. Сегодня численность прихожан в будние дни составляет пятьдесят-сто человек, а в праздники приходит больше сотни.
Коканд, православный Храм Казанской иконы Божией Матери
Мой друг живет в махалле неподалеку от храма, в старом доме, построенном еще его предками. Он с гордостью показал двор, вымощенный «николаевским» кирпичом, которому сноса нет. Попадаются даже кирпичи с особыми клеймами. По словам друга, сохранившийся с начала прошлого века «николаевский» кирпич ценится гораздо дороже современного, «который, бывает, и десяти лет не живет, начинает сыпаться».
В кокандских махаллях случаются перебои с водой и электроэнергией, и газ зимой еле теплится в конфорках плит. Оказывается, все дело в многочисленных заводиках по обжигу кирпича и извести, а также в тепличных хозяйствах, потребляющих много газа зимой, на что здешние власти, по мнению горожан, смотрят сквозь пальцы. Видимо, таким образом местная администрация отчитывается перед «центром» за рабочие места, которые дают эти минизаводы и теплицы, кроме того, местные жители уверены, что за право отбирать бытовой газ из общей трубы предприниматели дают властям взятки, и поэтому о переводе мелких предприятий на альтернативные виды топлива (мазут, солярка, уголь) речь не идет.
Но находчивые кокандцы все-таки нашли выход из положения: перед входом в отопительный котел или плиту на газовую трубу ставится небольшой электрический центробежный насос, который, выкачивая газ из подводящих труб, повышает давление в горелках. Иногда это помогает. Недавно звонил другу, говорит, что с наступлением тепла давление стабилизировалось, и у них не будет проблем до следующей зимы…
Морозной ночью на перевале
В день отъезда погода испортилась, накрапывал дождь, перешедший в мокрый снег. Нужно было торопиться, чтобы вовремя проскочить перевал. Друзья проводили меня, посадив в машину, где уже сидели два пассажира, и мы тронулись под все усиливающийся снегопад, который поначалу не предвещал ничего плохого. Поднимаясь на перевал, машина продолжала ехать с приличной скоростью, как вдруг из-под капота повалил густой и едкий серый дым, моментально заполнивший салон автомобиля. Чихая и кашляя, мы выскочили из машины, водитель откинул капот и на раскаленном двигателе зашипел падающий с неба снег. Когда дым развеялся, оказалось, что у нашей «Нексии» отвалился какой-то патрубок в системе охлаждения двигателя – еще чуть-чуть, и от перегрева движок заклинило бы намертво.
Топчась на обочине, засыпанные снегом, мы пытались остановить проходящие машины, которых становилось все меньше, поскольку дело близилось к вечеру. На горы опускались сумерки, подмораживало, стали мерзнуть ноги в легких ботинках. Посовещавшись, водитель с одним из наиболее тепло одетых пассажиров пошел на разведку по дороге назад. Их фигурки вскоре скрылись в снежной пелене. Вернулись они минут через сорок. Как оказалось, мы проехали чайхану, которая осталась в нескольких километрах позади. Мы выкатили машину на дорогу, развернули ее и с выключенным двигателем, пользуясь лишь тормозами, поехали по обочине под уклон, провожаемые удивленными взглядами водителей встречных автомобилей.
Трудная дорога через перевал Камчик
Добравшись до придорожной чайханы, стряхнув снег с одежды и сняв обувь, мы расположились на одном из айванов на курпачах (одеялах), и вскоре отогрелись в благодатном тепле, ведь на морозе мы пробыли не меньше часа и изрядно промерзли. А ведь не окажись поблизости спасительной чайханы, мы замерзли бы ночью в горах, тем более что в темноте и суматохе я где-то обронил свою шапку.
Наши «мобильники», оказавшись в мертвой зоне, не работали, и мы не могли связаться с внешним миром. Но к счастью, телефон хозяина чайханы работал – его сотовая компания обеспечивает связь в горах. Он разрешил воспользоваться своим телефоном, и водитель позвонил коллегам в Коканд с просьбой подвезти необходимую запчасть, благо мы не очень далеко заехали в горы. И пока мы пили чай и смотрели передачу с участием известного и всеми любимого в Узбекистане юмориста Обида Асомова, одетого в зеленую милицейскую форму, чайханщик готовил нам шашлык. Передача транслировалась по местному телеканалу, притом что в столице комик не в чести и существует негласный запрет на показ его выступлений по республиканскому телевидению.
После шашлыка, придя в прекрасное расположение духа, мы разговорились. Оказалось, что один из попутчиков – кокандский студент, хорошо владеющий английским, но слабо говорящий по-русски. Он пожаловался, что у него мало практики, а русский язык ему необходим для дальнейшей учебы.
Вторым оказался молодой автомеханик, на наше счастье как свои пять пальцев знающий устройство двигателя «Нексии»: собственно, именно он быстро определил причину поломки и сказал, что нужно для ремонта. Когда часа через три подвезли необходимую деталь, у нас не оказалось нужного ключа, и мы, подгоняемые ветром и секущим лицо снегом, еще полчаса торчали на морозе, останавливая изредка проходящие мимо машины, пока у одного из шоферов не нашелся ключ «на тринадцать».
Потом мы сообща устраняли поломку, пригодились и бесполезные мобильники: мы использовали их яркие диодные подсветки в качестве фонариков. Наконец, через полчаса все было готово, и мы отправились в путь. Мотор работал исправно, мы благополучно миновали туннели, но на последней трети дороги через перевал снегопад усилился настолько, что «дворники» с трудом справлялись с бьющими в лобовое стекло снежными хлопьями. Видимость стала практически нулевой, пришлось до минимума снизить скорость. Напряжение, с которым водитель вглядывался в дорогу, передавалось пассажирам, казалось, что этому не будет конца. И вдруг, будто по мановению волшебной палочки, снегопад пошел на убыль. И по мере того как мы спускались с гор, стихия ослабевала, а за Ахангараном снегопад и вовсе прекратился.
В желто-оранжевый ночной Ташкент, сверкающий после дождя в свете ночных фонарей, мы въехали в третьем часу утра. Дорога домой растянулась у нас ровно на двенадцать часов…
Александр Искандери
