Наши в Америке – 2: «Трудности перевода»
В одной из нью-йоркских школ сегодня особый день – ученики третьего, четвертого и пятого классов сдают тест по математике.
Среди учащихся этой школы много детей из центральноазиатских республик. Именно для них, а точнее для тех, кто не говорит по-английски, пригласили переводчиков. Девушка из Ташкента, представившаяся Мамурой, и молодой человек из Душанбе, Джамшид, будут переводить соответственно с узбекского и таджикского на английский.
Раннее утро. В коридорах здания многолюдно. Дети под руководством учителей гуськом проходят в классные комнаты. Дети разные, как и население Нью-Йорка: очень много латиноамериканцев, афро-американцев, индийцев, арабов, ну и конечно же, «наших», ведь мы в Бруклине - районе, который в последние годы активно заселяется выходцами из Центральной Азии.
Детей, владеющих английским, оставляют в классных комнатах. А тех, кто выразил пожелание сдавать тест на родном языке, группами переводят в другие комнаты.
Шестерых пятиклассников, сдающих тест на узбекском, сажают в одну классную комнату, а четверых таджикоговорящих – в другую. Как выяснилось, девять из них были выходцами из Самарканда.
Родители ждут детей из школы. Фото ИА «Фергана», Нью-Йорк, США
Ровно в девять по школьному радио звучит главная патриотическая песня Америки ( America The Beautiful Элвиса Пресли - ред.). Дети, проучившиеся некоторое время в американской школе и знающие здешние правила, сразу же кладут правую руку на сердце и начинают подпевать:
O beautiful for spacious skies,
For amber waves of grain,
For purple mountain majesties
Above the fruited plain!
America! America!
God shed His grace on thee,
And crown thy good with brotherhood
From sea to shining sea!
А у меня в голове вдруг всплывает «Серкуёш хур улкам...», первая строчка гимна независимого Узбекистана, который тоже обязательно звучит по радио в школах Узбекистана. И становится смешно и грустно одновременно: в отличие от меня, еще помнящей «Славься, Отечество наше свободное» (первые слова советского гимна), а также «Ассалом, брат русский, велик твой народ» (первая строчка гимна УзССР), эти дети растут в совершенно других условиях и совсем в другой стране.
Уже после теста переводчики рассказали мне, как легко было отличить детей, уже проучившихся здесь какое-то время, от тех, кто недавно покинул свои родные школы в Центральной Азии. По словам переводчиков, у большинства детей, которым они переводили, были трудности с тестом.
- В «моем» классе некоторые дети не умели даже транспортир держать в руках и не смогли измерить угол, - эмоционально говорит Джамшид.
- А в моем классе один ребенок-третьеклассник не мог даже написать слово «туртбурчак» (четырехугольник), - говорит Мамура, - он написал «tbchik» латинскими буквами и все, сел ждать, пока я не перейду к следующему вопросу.
- Некоторые из «моих» ничего не знали про симметрию. Было несколько задач, в которых нужно было опеределить симметричные фигуры или провести линии симметрии, и многие не смогли этого сделать, - говорит Джамшид.
- Некоторые вопросы трудно было понять в силу других причин, - продолжает Мамура как бы в защиту учащихся. - Например, был такой вопрос: сколько сэндвичей можно сделать из 12 tuna can, то есть консервных банок с тунцом, если из одной банки можно сделать шесть сендвичей. Я спросила, знают ли они, что такое «сэндвич», «тунец», «консервы», и один мальчик сказал, что не знает. Я заменила словом «бутерброд», оно вроде показалось ему знакомым, но все же я объяснила, что это такое, а потом просто сказала «кусок хлеба».
- Дети, которые учатся здесь некоторое время, даже умножение и деление столбиком делают по-другому. Одна девочка выполнила умножение, а потом написала «check» (проверка) и разделила, то есть проверила, правильно ли она уможила, и только потом написала ответ, - рассказывает Мамура.
- В пятом классе я показал транспортир и спросил, как он называется, и один мальчик сразу сказал «protractor», то есть он знал американское название, а слова «транспортир» никогда не слышал. Вообще, сразу было ясно, что он учится здесь давно. Для него английские слова были более знакомы, чем таджикские, - рассказывает Джамшид.
- Почему же он не сдавал тест на английском? - спрашиваю я.
Джамшид предположил, что, возможно, таково было пожелание родителей, которые не были уверены, достаточно ли ребенок знает английский.
Дети выходят из школы. Фото ИА «Фергана», Нью-Йорк, США
Позже мне удалось поговорить с мамой третьеклассницы Мохинур. Они родом из Душанбе. Мама девочки призналась, что ее дочь достаточно хорошо владеет английским, так как учится здесь уже второй год.
«Мы попросили сдавать тест на таджикском, поскольку на тестах с переводом детям дают в полтора раза больше времени с расчетом на перевод, - говорит опытная мама. - Вот я и захотела, чтобы у ребенка было побольше времени. У нее с математикой не очень хорошо».
Но в целом мама Мохинур довольна успехами дочери, а также знаниями, которые ей здесь дают. Говорит, что в Таджикистане уровень школьного образования сильно упал в последние годы: «Хороших учителей практически не осталось. Я уже не говорю о тех, кто бы по-настоящему болел душой за детей, стремился дать хорошие знания. Нет, таких давно нет ни в таджикских, ни в русских школах. Да это и неудивительно при низкой зарплате учителей», - говорит женщина.
Некоторые дети после уроков устремились на школьную игровую площадку. Фото ИА «Фергана», Нью-Йорк, США
Что касается тестов и того, насколько школьная программа, предметы и уровень знаний в американских школах отличаются от наших, бывших советских, школ, то по этому поводу высказываются разные мнения.
В свое время советские люди гордились тем, что получают или получили одно из лучших образований в мире. Система начального и среднего образования США никогда не была сильной стороной Америки. Европейцы, к примеру, критично относятся к школьному американскому образованию, признавая при этом высокий уровень некоторых университетов. Да и многие состоятельные люди из Казахстана, России или Узбекистана предпочитают отправлять детей на учебу в Англию, а не в Америку, и причина здесь не только в географии.
Учительница, сама родом из России, считает, что нельзя сравнивать две системы: «В американских школах и программа, и методика преподавания кардинально от того, что было принято в бывшей советской системе, - говорит она. - Здесь детям дают больше свободы, учат мыслить самостоятельно, быть более инициативными. Например, дети из бывших советских республик сидят и ждут, когда учитель их вызовет, а здесь нужно самому поднять руку, проявить инициативу. Ребенок сам должен быть заинтересован в том, чтобы продемонстрировать свои знания и учителю, и одноклассникам. У них развивают лидерские качества, к примеру, ребенок должен сформировать группу, выбрав себе товарищей, и выполнить какое-нибудь групповое задание, а в такой ситуации нельзя сидеть тихо в углу, иначе не наберешь баллы, не получишь оценку. Здесь поощряется более креативное мышление, очень много заданий на творчество», - продолжает учительница и показывает некоторые сочинения, вывешенные на стенде в коридоре школы.
«Я прочитала такую-то книгу и рекомендую ее всем, потому что...» - пишет девочка по имени Фатима и указывает несколько причин. Сочинение на одну страничку имеет вступление, основную часть и заключение.
И рядом написанный на стикере в форме розового цветка комментарий учителя: «Молодец, Фатима, хорошая работа! Ты привела сильные аргументы в пользу этой книги. В следующие раз постарайся дать больше информации о содержании книги и глубже развить свою мысль».
«Я люблю играть в такую-то (компьютерную) игру, - пишет мальчик по имени Джэксон. - Обычно я играю в нее с папой. Я рекомендую эту игру, потому что...» После перечисления причин мальчик еще и такой вывод сделал: «Я считаю, эта игра поможет укрепить твои отношения с папой или другим членом твоей семьи». И здесь тоже комментарий учителя – сначала похвала в адрес автора, а затем предложение, как написать еще лучше.
Пока мы в коридоре разговариваем с переводчиками, к нам подходит третьеклассник и спрашивает по-узбекски у Мамуры: «Устоз (учитель, наставник), когда нам скажут результаты теста?» Девушка советует ему обратиться к учителю, а потом, когда мальчик отошел, со смехом говорит: «Некоторые дети решили, что я - устоз, то есть учитель, и со всеми вопросами стали обращаться ко мне, а в конце спросили, буду ли я теперь все время вести у них математику».
Мальчик оказался любознательным, так как опять подошел к нам и уже задал вопрос мне: «А Вы тоже устоз?» Я ответила, что я журналист и спросила, знает ли он что это такое. Он не знал, но тут же согласился ответить на мои вопросы.
Десятилетний Фаридун говорит в американской школе всего лишь вторую неделю. По-английски не знает практически ни слова. Не знает он и русского. Его родители тоже не говорят по-английски, поэтому не могут помочь ему с уроками. Родом они из Самарканда. На вопрос, когда они приехали в Америку, мальчик ответил: «Не знаю». На вопрос, работают ли его родители, он тоже отвечает «не знаю».
«У тебя уже есть друзья в школе?» - перехожу я на более знакомую для него тему.
Он отвечает утвердительно и называет два имени: по-видимому, его друзья тоже родом из Самарканда.
Я прошу Фаридуна написать свое имя, и он не справляется с задачей. Мамура-переводчица шепчет мне, что это именно он не смог написать слова «туртбурчак». Фаридун улыбается мне, обнажая рот с щербинкой между зубов. Живой, симпатичный мальчик. Как, наверное, любой другой ребенок его лет, Фаридун не осознает, что может не пройти тест - он уже и думать о нем забыл. И тем более его не волнует будущее в новой стране. Наверное, потому что он переехал сюда в Штаты в «хорошем» возрасте, когда можно относительно легко и быстро привыкнуть к новому, выучить язык, чтобы со временем говорить на нем без акцента.
«Приходите еще», - улыбается мне Фаридун на прощание и заходит в свой класс, чтобы вместе с учительницей и одноклассниками пойти на ланч, ведь время уже обеденное.
А я захожу в офис администратора, где русскоговорящая учительница говорит мне: «Уж не знаю, что у вас там творится в Узбекистане, но у нас никогда не было столько детей из Узбекистана, как в последние пару лет. И какие дети! С ними же невозможно установить контакт: никакого другого языка, кроме узбекского, они не знают. А родители разные, некоторые еще хоть как-то говорят по-русски, а некоторые нет. Если бы дети знали русский, мы бы не приглашали переводчиков, тестовые книги есть и на русском. Если все пойдет в таком же духе, скоро их придется выпускать и на узбекском», - говорит она торопливо и возвращается за свой стол проверять тесты.
Школьный автобус. Фото ИА «Фергана», Нью-Йорк, США
Когда я выхожу из школы, вижу детей, рассаживающихся в желтые школьные автобусы. Фаридун, завидев меня, улыбается и машет рукой. Он рад, что уроки закончились. Переводчики тоже рады – позади тяжелая работа, которая принесла деньги, а впереди - тесты по другим предметам, на которые их опять могут пригласить. А я ухожу со школы со смешанными чувствами.
Соб.инф.
Международное информационное агентство «Фергана»
