Бабур, Валентин и узбеки
14 февраля в Узбекистане отметили 529-ю годовщину со дня рождения великого писателя и философа, поэта и государственного деятеля Захириддина Мухаммада Бабура
Весь мир облетела весть о том, что в Узбекистане запретили празднование Дня Влюбленных. Хочется надеяться, что, заменив День Святого Валентина праздником чтения стихов средневекового поэта и распутника Бабура, власти Узбекистана просто обязаны отменить уголовное наказание за гомосексуализм.
После того, как двадцать лет назад Узбекистан стал независимым от Советской России, исполнилась мечта бывшего первого секретаря центрального комитета компартии Узбекской ССР Ислама Каримова. Уставший, подобно всем периферийным советским начальникам, от окриков из Москвы, он обрел, наконец, суверенное право устанавливать свою собственную внутреннюю и внешнюю политику, вершить на свой лад «справедливый» суд над тридцатимиллионным населением, на свой лад пудрить мозги верноподданным гражданам.
В палитре «достижений» независимости была обретена и возможность как угодно переписывать историю своего народа, внушать вассалам и плебеям любую «новую» мифологию и эмблематику заново выдуманного прошлого.
Первым из героев каримовского исторического «новодела» стал Амир Тимур, или Тамерлан, в одночасье вознесенный на олимп государственной идеологии. От него в Узбекистане, согласно современным историкам, произошло чуть ли не все самое лучшее, доброе и вечное, что в стране сегодня имеется. (И это несмотря на то, что отношения Тимура с узбекскими племенами тех времен были далеко не безоблачными.)
Школьные учебники твердят, что если великий Тимур и не открыл Америки (хотя анекдоты об этом ходят) и не боролся с Советской властью, то совершенно точно, по мнению правительства Ислама Каримова, стоял у истоков узбекской (?) государственности, культуры, науки и общественной жизни, а также был автором многих весьма громких изречений, вписанных сегодня в анналы узбекской идеологии.
На самом деле Тамрелан, торжественная конная статуя которого возведена в самом центре Ташкента, был убийца и насильник, сформировавший свою временную империю не столько мудростью, сколько кнутом и разбоем. К описанию его государственной деятельности лучше подходит не приписываемая ему фраза «сила - в справедливости», картина русского художника Верещагина «Апофеоз войны», изобразившего грандиозную пирамиду из человеческих черепов.
Грубое несоответствие мнений всемирной исторической науки и доморощенной узбекистанской «новой истории», созданной в угоду одному человеку, а именно президенту Исламу Каримову, уже не воспринимается всерьез и встречает лишь смущенную улыбку наблюдателей, сталкивающихся с очередной несуразицей, сотворенной в недрах историко-идеологической машины узбекского правительства и обслуживающих его институтов.
Таким нонсенсом стал новый праздник, узаконенный в Узбекистане наперекор давно вошедшим в моду европейским традициям.
Незадолго до 14 февраля выяснилось, что власти Узбекистана запретили Валентинов день, объявив более полезным и уместным День чтения стихов Бабура - бесстрашного чингизида и тимурида из Андижана, завоевавшего половину Индии.
Как и великий Хромец, Бабур вообще-то даже не был узбеком в истинном смысле этого слова. Его перу принадлежат знаменитые слова, зримо живописующие непростые «этнические» отношения той поры: «Почти сто сорок лет столичный город Самарканд принадлежал нашему дому. Неизвестно откуда взявшийся узбек, чужак и враг пришел и захватил его».
Впрочем, речь сегодня не об этом. А о любви.
Отдавая дань памяти Захириддину Мухаммаду Бабуру, бесспорно, одному из ярчайших персонажей всемирной истории, следует сказать, что избрание его на «должность» заместителя Святого Валентина выглядит столь же симптоматично, сколь и комично.
Дело в том, что Бабур, успевший стать наркоманом, алкоголиком, писателем и поэтом еще до того, как завоевал Афганистан, Пенджаб и долину Ганга, отличался к тому же весьма яркой любвеобильностью характера, что, несомненно, роднит его с тайно венчавшим влюбленных Валентином.
Об одном из проявлений этого своего качества, а именно о своей первой любви к юноше-тезке, Бабур открыто писал в своей автобиографии:
«В это время в обозе находился один человек, у которого был сын по имени Бабури. Его имя оказалось очень подходящим. Я почувствовал к нему необыкновенную склонность, больше того, стал из-за него горестным и безумным. До этого я ни к кому не чувствовал склонности и даже не слушал и не говорил о любви и страсти!»
И еще: «Иногда Бабури приходил ко мне, но от стыда и смущения я не мог даже взглянуть в его сторону; где уже мне было общаться или разговаривать с ним! От волнения и опьянения любовью я не мог даже его поблагодарить, как же мне было жаловаться на его уход! Кто был в силах заставить его остаться? Однажды в пору такой влюбленности и страсти со мной находилось несколько человек. Я проходил по какой-то улице. Внезапно мне встретился лицом к лицу Бабури. От смущения я впал в такое состояние, что как бы растаял и не мог посмотреть ему в лицо или завязать с ним разговор. В великом смущении и волнении я прошел мимо...» (цитата по «Бабур-намэ», Ташкент. Главная редакция энциклопедий. 1992 г.).
Причем в описании этой любви и страсти Бабур искренен и в прозе, и в стихах:
«От волнения любви и страсти, от кипения и безумия молодости я ходил с голой головой и босой по улицам и переулкам, по садам и садикам, не обращая внимания ни на своих, ни на чужих, не заботясь ни о себе, ни о других. Иногда я, словно юродивый, бродил один по холмам и степям, иногда рыскал по садам и предместьям, обходя улицу за улицей. И ходил и сидел я не по своей воле, и не имел я покоя, ни когда стоял, ни когда ходил.
Ни ходить нет у меня силы, ни терпения чтобы стоять;
Это ты, о сердце, сделало нас пленниками такого состояния».
«Предлагаю именно эти стихи и зачитать узбекским законоведам и работникам внутренних органов, - поделился мыслями мой приятель, живущий в Ташкенте. - А правительственное начинание надо приветствовать и углубить, объявив этот день в Узбекистане Днем любви всех оттенков».
Может быть, мой друг прав? Может быть, довольно уже иронизировать над неумелыми попытками каримовских везирей, давайте отнесемся к их нововведениям серьезно? И напомним, что в Уголовном Кодексе Узбекистана до сих пор наличествует статья 120, «Бесакалбазлык (мужеложство)». Гласит она следующее: «Бесакалбазлык, то есть, удовлетворение половой потребности мужчины с мужчиной без насилия, - наказывается лишением свободы до трех лет».
Таким образом, спустя пятьсот лет великий полководец прошлого и его возлюбленный легко подпадают под уголовное преследование. К слову сказать, наряду с десятками и сотнями других «голубых» Узбекистана, которых тамошняя милиция активно прослушивает и выслеживает ради вымогательства немалых денег под угрозой унизительной «экспертизы» и довольно неласковой тюрьмы.
Хоть Валентин и вовсе «импортный», то условно «свой» Бабур - которому, как выяснилось, ничто человеческое не чуждо, - оказывается, не лучше, или тоже не столь уместен... Тут надо или кого-то третьего искать, или уголовный кодекс республики менять?
Даниил Кислов, главный реактор ИА «Фергана»
