Помните диалог между Семеном Семеновичем и Варварой Сергеевной из «Бриллиантовой руки», когда домком просит вернувшегося из турпоездки Горбункова поделиться своими впечатлениями с общественностью? «В среду у нас в красном уголке лекция. Тема лекции «Нью-Йорк — город контрастов»! — «А я не был в Нью-Йорке…» — «А где ж вы были?» — «Я был в Стамбуле, в Марселе…» — «Пожалуйста, «Стамбул — город контрастов», какая разница, объявление перепишем!».

Побывав в столице СУАР (Синьцзян-уйгурского автономного района), мы решили попросту «переписать объявление», поскольку ничего более оригинального в голову не пришло: Урумчи – это тоже город контрастов (как и любой мегаполис, пожалуй). Здесь «высотки» из стекла и бетона соседствуют с хибарками на узких улочках, где, как и сотни лет назад, трудятся ремесленники, от буддистских храмов рукой подать до мечетей, а от сверкающих «дофигаэтажных» гипермаркетов, предлагающих товары мировых брендов, — до крошечных лавок с поистине шаманским ассортиментом вроде оленьих рогов, сушеных змей и лягушек, диковинных травяных сборов из репертуара «колдуй баба, колдуй дед, трое сбоку – ваших нет»…

Каждый четверг из аэропорта Манас (Кыргызстан) в столицу СУАР отправляется самолет авиакомпании «Эйр Бишкек». Позавтракав предложенными бортпроводницей булочкой с сыром/маслом и утиной грудкой, мы решили не выкидывать пластиковые вилки-ложки по совету одного из соотечественников, заявлявшего, что в Китае трудно раздобыть эти привычные для нас столовые приборы. Забегая вперед, отметим, что они нам так и не пригодились: времена изменились, в любой урумчинской «кафешке» можно попросить и то, и другое, поскольку бизнес здесь «заточен» под клиентуру из стран СНГ.

Чайные «церемонии»

Об этом же свидетельствуют и многочисленные вывески на магазинах, памятки в отелях и меню в кафе, которые всегда являются предметом отдельного разговора для всех русскоязычных путешественников. Как известно, китайцы не ломают голову над всякой там грамматикой/стилистикой, но понять их «письмена» может любой «эсэнговец». Хотя при виде некоторых «китайско-русских» лексических конструкций, написанных на вполне грамотном «великом и могучем», на ум приходил вопрос: «Что хотел сказать автор?». Так, в кафе «У Люся» (второе название — «Люсин ресторан») в меню значился чай «с наименованием «Распущенная» возлюбленная». Вариантов, объясняющих это странное словосочетание, у нас было несколько. Поскольку слово «распущенная» составители меню взяли в кавычки, мы сразу отмели версию о том, что чай рекомендуется подавать распутным дамам. Может быть, робкая девушка, попив такого чайку, дойдет до нужной кондиции? Может, не «распущенная», а раскрывшаяся, словно бутон? Например, как у Хайяма, сравнивающего девушку с цветком: «Утром роза раскрыла под ветром бутон»? В общем, отведать «красавицу» нам не удалось — официантка Соня сказала, что такого чая сейчас нет. Пришлось довольствоваться чаем «с наименованием «Сянсе» парижской улицы» (в Париже, кстати, такая улица действительно есть, только называется она Санс).

Район, где находится «Люсин ресторан», вообще считается «русским», поэтому и Люся, и ее официантки неплохо (а временами забавно) объясняются с клиентами. Если вы решите заказать здесь не привычные для вашего желудка блинчики или пельмешки, а, к примеру, что-то экзотическое вроде «Хай ло» или «Бый кэ», приготовьтесь услышать в ответ: «Тебя здесь не любят!». Эта фраза, адресованная одному из нас, привела всех в замешательство: человек впервые оказался в этом городе и в этом кафе, поэтому не мог успеть завоевать такую «благосклонность» персонала.

— Почему не любят? — спросили мы Соню.

— Оно тебе не надо! — стояла на своем девушка, обращаясь к любителю экзотики.

Подумалось: еще чуть-чуть, и товарищ получит не «Хай ло», а в хайло, простите.

В итоге после непродолжительных препирательств общими усилиями мы перевели Сонину фразу с китайского русского на русский: «Смею вас заверить, что вам не понравится это блюдо, дорогой чужеземец, в нем слишком много перца, да и пахнет оно непривычно для вас, берите пример с ваших спутников и не выпендривайтесь». Коллега капитулировал, заказав мясной суп.

«Люсин ресторан» не назовешь бюджетным: чашка чая с экзотическим названием вроде упоминавшейся «возлюбленной» стоит 10 юаней (80 сомов или $1,6), чайник — 25 юаней (200 сомов, $4,1). Завтрак на одного человека обходился примерно в 40 юаней (320 сомов, $6,6), обед — в 60 юаней (480 сомов, $9,8). При этом мы не видели, чтобы кафе пустовало: российские челноки (в подавляющем большинстве — женщины) с удовольствием «харчевались» у Люси. Неподалеку находятся и таджикские, и азербайджанские, и турецкие «забегаловки» с ценами чуть выше, чем у Люси. В общем, в «русском» районе каждый может найти национальную кухню на свой вкус.

Добавим, что основная масса челноков из стран СНГ останавливается в гостинице «Бяньцзян» (через дорогу от которой и находится «Люсин ресторан»). В ней же остановились и мы — из-за демократичных цен. Неделя проживания в номере с телевизором, кондиционером, душем и ежедневной уборкой обходится здесь в сумму чуть меньше $100. По большому счету «Бяньцзян» — это огромный торговый комплекс, и гостиница была построена здесь для удобства заграничных «купцов»: где живешь, там и закупаешься. Тут же крутятся шустрые менялы и таксисты.

Не путайтесь под колесами!

Урумчи поражает размерами: общая площадь города — более 15 тысяч квадратных километров. Для сравнения, территория Бишкека составляет всего лишь 167 квадратных километров, а, к примеру, Москвы –2,5 тысячи. В столице СУАР насчитывается около 2,5 млн жителей. Ясное дело, что при такой скученности не всегда помогают даже четырех-пятиэтажные дорожные развязки: мы то и дело застревали в автомобильных пробках.

Местные водители достойны отдельного повествования. Побывав в Урумчи, начинаешь любить бишкекских автовладельцев: наши в отличие от урумчинских — настоящие джентльмены. В столице Синьцзяна пешеходов за людей не считают, их воспринимают как надоедливых насекомых, которых вроде и давить нельзя в открытую, но и церемониться с ними — себя не уважать. Переходить дорогу на зеленый свет светофора нельзя — только перебегать, потому что водители не просто остервенело вам сигналят, но и пытаются проскочить перекресток «в просветах» между пешеходами.

Правил дорожного движения здесь в принципе не существует: водитель запросто может развернуться на двойной сплошной, прошмыгнуть на запрещающий сигнал светофора, обогнать другого по встречной полосе, внезапно «подрезать» соседа. Но что интересно, здесь не услышишь фразу вроде: «Куда ты прешь, козел!» — ни на китайском, ни на уйгурском, ни на каком другом наречии. Водители нарушают молча, и так же молча воспринимают других нарушителей. Как ни странно, при таком, с нашей точки зрения, бардаке на дорогах за неделю мы стали свидетелями лишь одного незначительного ДТП в уйгурском районе: один автовладелец помял машину другого в двустороннем потоке на узкой улочке. Мужчины, заглушив моторы, вышли из авто и стали разбираться, кто виноват, напрочь парализовав движение. С той и другой стороны образовалась внушительная автомобильная очередь, но каждый стоящий в ней водитель терпеливо ждал окончания «диспута», ни разу не посигналив. Одни мы, сидя в такси, выражали негодование по поводу происходящего. Движение возобновилось минут через 15, когда спорщики пришли к консенсусу.

Урумчи

Кстати, между таксистами-китайцами (или ханьцами) и их коллегами-уйгурами есть существенная разница. Ханьцы — ни в зуб ногой ни по-русски, ни по-английски. Жестов ваших они тоже не поймут — хоть расшибитесь. Они, вероятно, считают, что приличный турист должен перед посещением страны выучить китайский. Так что единственный выход — показать фотографию места, куда вас следует отвезти или его название на китайском, заранее распечатанное. Поэтому мы отдавали предпочтение водителям-уйгурам. С ними можно общаться на киргизском, узбекском, русском языках (некоторые из них, проживающие, например, в Турфане, где бывает много туристов, специально изучают еще и английский).

Один из таксистов на вопрос, что будет, если водитель насмерть задавит человека, ответил: «Заплатит штраф родственникам — 250 тысяч юаней (около $41 тысячи), еще 100 тысяч юаней они получат по страховке».

— И что, в тюрьму за убийство не посадят? — изумились мы.

— Если денег нет, посадят.

— А если пешеход покалечен, стал инвалидом?

— Тогда водитель должен будет всю жизнь его содержать.

— Выходит, лучше сразу сбить насмерть?

— Выходит, так, — смеется таксист.

— И все-таки, почему водители не соблюдают правила?

— Так водительские права у многих купленные!

— И почем тут у вас права?

— От 5 до 8 тысяч юаней ($800-1300).

При том, что общение с уйгурскими водителями было всегда познавательным, мы вынуждены отметить один неприятный нюанс. Такси в Урумчи ездят по счетчику: посадка, в стоимость которой входят первые три километра пути, обходится в 10 юаней ($1,6), затем вы платите по таксометру примерно 2 юаня за километр. Таксисты-уйгуры (не все, но многие) будут кружить по городу, бессовестно наматывая километры: аттракцион «обмани лопуха-туриста» не считается у них чем-то зазорным. За маршрут от гостиницы до одного из рынков водителю-китайцу мы заплатили по счетчику 15 юаней, у водителя-уйгура за тот же маршрут «натикало» 42: мужчина уверял нас, что петлял, поскольку «на вон той улице пробки, поэтому лучше было ехать по другой, а вот там перекрыто было». Совет можно дать только один: садясь в такси, уверенно говорите, что вы прекрасно знаете дорогу, даже если это не так. Таксисту-наглецу мы заплатили положенные 15 юаней и распрощались с ним, несмотря на его ругательства.

Между прочим, по дорогам Урумчи колесят автомобили европейских, японских, корейских марок, но все они произведены в Поднебесной — так правительство КНР поддерживает отечественный автопром. Цены на них, по нашим меркам, заоблачные. Например, «Фольксваген-Сантана» (машинами этой марки, в основном, «укомплектованы» местные таксопарки) четырехлетнего возраста стоит около $10 тысяч. Многие из этих относительно «свежих» авто выглядят «убитыми» (ну, на то они и китайские), несмотря на не по-китайски превосходное качество здешнего дорожного полотна. Позже нам объяснили, что высокая стоимость автомобилей обусловлена численностью населения: если каждый гражданин будет иметь возможность приобрести машину, даже 10-этажные развязки не спасут город от автомобильного засилья.

Урумчи

Дороговизна авто компенсируется возможностью приобрести электроскутер. Его стоимость колеблется в пределах от $600 до $1200. Заряда аккумулятора хватает на сто километров пути. Водительские права на него не нужны, защитные каски надевать не требуется. На электроскутерах носятся и стар, и млад, и мужчины, и женщины с маленькими детьми. При этом мамы не особо заботятся о безопасности малышей, насколько мы успели заметить: дети либо сидят впереди, либо обхватывают мамаш за талии сзади. Таким макаром подобные семейные «дуэты» бесстрашно летают по трассам, ловко маневрируя между машинами.

Продолжение следует

Главный редактор «МК-Азия» Улугбек Бабакулов, Елена Агеева, фото авторов

Международное информационное агентство «Фергана»