Главным событием минувшей недели в Узбекистане можно с уверенностью назвать прошедшие там выборы президента. По этому поводу за последние несколько дней не высказался, пожалуй, только ленивый. Пишу не только и не столько, чтобы заполнить этот свой пробел, сколько резюмировать все вышедшие по этому поводу в СМИ сообщения мыслью, которую мне вряд ли простят мои друзья – либералы и демократы.

Жизнь стала скучна. Не находите? Нет сюрпризов, большинство из того, что происходит – предсказуемо. А что, кто-то считал, что узбекские выборы пройдут как-то иначе и с каким-то иным результатом? Я так не думаю. Так зачем же тогда столько много слов и «букфф»? Логичнее было бы просто промолчать. Но не смогли мои коллеги – профессиональные графоманы. А что, собственно, произошло? Давайте, как кадровики, сравним, например, Узбекистан и Россию, и попробуем найти разницу между почти откровенным тоталитаризмом и формальной «суверенной демократией».

Итак, Ислам Каримов в очередной раз стал президентом, нарушая конституцию собственной страны. А что, Владимир Путин ведет себя не так же? В Узбекистане не осталось политических свобод. Так в России их тоже практически не осталось. В Узбекистане пропасть между самыми богатыми и самыми бедными гражданами поражает даже самое извращенное воображение. А что, в России иначе? Ташкент подавляет демократию и контролирует жизнь своих граждан. Так и Москва со своей «вертикалью власти» имеет собственное, отличное от общемирового, понимание демократии и так же активно через свои СМИ «моет мозг» обывателю. В Узбекистане каждый четвертый-пятый житель был или находится в заключении? Так и Россия имеет в этом очень богатый опыт, который может начать использовать вновь в любой момент. Продолжать можно еще очень долго.

Так что по большому счету, все «эксперты», проживающие за пределами Узбекистана, как правило, в России, и рьяно критикующие его, как говорится, «пусть посмотрят сначала на себя». А Каримов… Ну и что, что Каримов? Не для того он захватывал власть, чтобы ее отдавать. Вернее, даже не захватывал, а случайно получил (примерно так же, как и Путин). Если кто запамятовал, я напомню.

После смерти в 1983 году Шарафа Рашидова главой Узбекистана на пять лет - с 1983 по 1988 годы - стал Инамжон Усманходжаев, который в итоге сменил свой кабинет на тюремную камеру по «хлопковому делу». Затем, с начала 1988 по июнь 1989 года, республикой руководил Рафик Нишанов, чье правление закончилось после беспорядков, которые вспыхнули на межнациональной почве между узбеками и турками-месхетинцами в Ферганской долине, в результате чего тысячи турок были вывезены на территорию России. Беспорядки были подавлены, а Нишанова перевели на работу в Москву.

Вот на этой волне первым секретарем ЦК компартии Узбекистана и стал Ислам Каримов. Именно на это время пришлось политическое взросление бывшего председателя Госплана и первого секретаря Кашкадарьинского обкома партии. При этом, по некоторым данным, тогдашний руководитель СССР Михаил Горбачев был против назначения Каримова на этот пост, так как, по его мнению, кандидат не имел никакого влияния в республике. Но именно этот фактор и помог горбачевскому окружению (по слухам, члену ЦК КПСС Егору Лигачеву) убедить советского лидера в необходимости такого выбора. Каримова, не принадлежавшего ни к каким кланам, группировкам и элитам, планировалось поставить как временную фигуру, пока Москва не утвердит кандидатуру, которую выберут в самом Узбекистане и которая устроит Москву.

Но «временным» Ислам Каримов быть не пожелал. Вернее, к пониманию этого его подвел, думается, распад СССР. Первое время Каримов был послушным проводником политики Москвы. Во время референдума о сохранении СССР 17 марта 1991 года Узбекистан 93,7 процента голосов были отданы «за» Союз. Потом был августовский путч, который Каримов сначала негласно поддержал, а потом занял выжидательную позицию. И только после провала путча узбекский лидер быстренько переквалифицировался в демократа, и уже 29 декабря 1991 года был проведен референдум об объявлении Узбекистаном независимости, на котором его республика также дружно (98,3 процента) сделала «одобрямс» фактическому выходу из СССР.

Вот тут-то и случился момент, который бывший главный узбекский коммунист не упустил. Прекрасно зная всю шаткость своего положения, тем более - без поддержки Москвы, Каримов планомерно и оперативно расправился сначала с преступным миром республики, который вполне мог дестабилизировать обстановку, подмял под себя кланы, оппозицию и старую советскую элиту (кого выгнал из страны, кого устранил, кого посадил, приемы использовались различные) и установил, фактически, единоличную власть. Но осталась не менее опасная религиозная оппозиция, которая отчасти была взращена самим Каримовым, став ответом на подавление им политических, экономических и всех остальных свобод. За нее он принялся после так называемых «ташкентских взрывов» 1999 года, которые если и не были организованы узбекскими спецслужбами, то, по крайней мере, были известны им заранее, но не предотвращены. Теперь и религиозная оппозиция оказалась в местах не столь отдаленных. А сам Каримов принялся развлекаться с «экономическими моделями», «политическими исканиями», «общественно-историческим волюнтаризмом» и прочими «архитектурными излишествами». Как говорил Абдулла, «хорошая жена, хороший дом – что еще надо человеку, чтобы встретить старость?»

И после этого кто-то еще надеется, что такой человек добровольно отдаст власть? Создается впечатление, что даже формально уйти в тень, фактически оставаясь негласным «хозяином», для него совершенно неприемлемый вариант. Не тот психотип – надо всё и на глазах у всех. Член научного совета Московского центра Карнеги и председатель программы «Религия, общество и безопасность» Алексей Малашенко как-то высказался о том, как сегодня к Каримову и его режиму относятся на Западе. Он привел такую аналогию: мол, многие хотят, чтобы в пустыне выросла роза или орхидея, но кроме кактуса в пустыне ничего не растет. Хоть в лепешку расшибись, не будет там расти орхидея, поэтому придется смириться с мыслью о кактусе. Вот Каримов, говорит эксперт, и есть тот самый кактус, и к этой мысли надо всем привыкнуть.

Так к чему же, спрашивается, в таком случае «заламывать руки» и переполняться сарказмом? Хотя, если угодно, давайте рассмотрим три варианта, отличных от того, который мы имеем.

Вариант первый. Каримов номинально проигрывает выборы, уступив место заранее выбранному на свое место персонажу, но, фактически, не выпуская власть из своих рук. В этом случае при новом президенте первое время никаких перемен происходить не будет. Но долго так продолжаться не может и ему придется, с позволения «патриарха», проводить какие-то изменения, может даже, заметные, дабы убедить общественность в собственной самостоятельности. Но как мы уже давно знаем по собственному опыту, в этой стране никакие изменения ни к чему хорошему не приводят и страдать от этого будут исключительно рядовые граждане.

Вариант второй. Каримов самоустраняется от власти под гарантии безопасности себе и семье, а к управлению страной приходит кто-то из его окружения. Вот тут уже радикальные реформы будут вполне вероятны. Кроме того, у нового руководителя, а также тех, из кого он будет формировать свою команду, есть множество родственников, друзей и знакомых, у которых, в свою очередь тоже есть множество родственников, друзей и знакомых. И их всех надо каким-то образом «пристраивать». Та элита, которую за четверть века своего правления взрастил Ислам Каримов, уже более-менее «наелась» и жизнь свою обустроила. Пришедший же к власти новый истеблишмент обязательно начнет с нового витка воровства и передела всех рынков в свою пользу. А это новый экономический хаос и хозяйственный беспредел, который опять-таки отразится на обычных гражданах, фермерах и оставшихся в стране предпринимателях.

Наконец, вариант третий, пожалуй, самый трагичный. Каримов объявляет на самом деле свободные и демократичные выборы с полноценными предвыборными программами независимых кандидатов. В итоге проигрывает. В стране устанавливается «диктатура демократии» типично азиатского образца. А это опять передел собственности, очередной рост самосознания нации, выплеск всех обид и унижений, которые скопились у народа за все это время.

Узбеки в этом отношении похожи на русских. Они очень долго могут терпеть, но до определенного момента. Коммунисты, напомню, до сороковых годов прошлого века не могли справиться с узбекской вооруженной оппозицией, так называемыми «басмачами», последнее формирование было ликвидировано буквально перед Сталинградской операцией - летом 1942 года. Так что, перефразируя классика, можно сказать, «не дай бог видеть узбекский бунт» и далее по тексту… Тем более в стране с более чем 30-миллионным населением, большинство которого составляют далеко не пенсионеры.

Подобное уже происходило в России во времена «лихих 90-х», но это был, возможно, один из последних всплесков русской пассионарности. Узбеки же, по сути, молодая нация, только входит в пассионарный этап, накопив достаточно нерастраченной национальной энергии. Это во-первых.

Во-вторых, если Россия имела три коротких относительно демократических этапа – во время Новгородской республики; в конце XIX - начале XX веков; в период между Февральской и Октябрьской революциями, – то Узбекистан не имел в своей истории и этого. Поэтому демократии придется учиться, как и общей политической культуре, а восточный менталитет таков, что это обучение может легко перерасти в гражданскую войну, что мы уже видели на примере Таджикистана.

В-третьих, в Узбекистане сегодня не существует полноценных партий и адекватных демократичных политиков, а в одночасье ни те, ни другие в стране не появятся. Есть религиозная оппозиция, буквально взлелеянная деспотизмом Каримова. Но и она вряд ли может стать гарантией межнационального согласия, учитывая, что существует «официальный» ислам и ислам, загнанный в подполье. Вряд ли они быстро найдут между собой общий язык.

И, наконец, последнее. Узбеки имеют много претензий к своим соседям по разным вопросам, в том числе и по территориальным (нарезка границ в Центральной Азии – мина замедленного действия, подложенная в свое время под регион большевиками). И если при тоталитарном режиме эти противоречия управлялись централизованно из Ташкента, то при «азиатской» демократии они будут регулироваться самим населением, которое, вероятнее всего, выберет язык силы. В таком случае эта бомба рванет так, что от региона как такового просто ничего не останется. Оно вам надо? Не знаю.

Поэтому, вероятно, многие европейские и американские политики сегодня и относятся к узбекскому режиму столь терпимо – они боятся, «кабы не было хуже». Может быть, поэтому так лоялен к Исламу Каримову и его стратегический партнер Владимир Путин – оба «одной крови». Наверняка поэтому признал последние узбекские выборы свободными и легитимными председатель российского Центризбиркома «волшебник Чуров»: волшебство - оно и в Узбекистане волшебство.

Дмитрий Аляев - журналист, выходец из Узбекистана, ныне гражданин России, живущий в Москве. Сотрудничал с изданиями Uznews.Net, «Новые известия», «Коммерсант», работал центральноазиатским корреспондентом радиостанций «Немецкая волна», BBC, шеф-редактором Интернет-журнала «Оазис». В настоящее время - колумнист «Ферганы.Ру»

Международное информационное агентство «Фергана»