10 мая 2016 года Комитет «Гражданское содействие» представил доклад Константина Троицкого «Административные выдворения из России: Судебное разбирательство или массовое изгнание?», в котором проанализирована статистика массовых выдворений мигрантов и сложившаяся в этих делах судебная практика за последние пять лет. Картина неутешительна.

В августе 2013 года были приняты поправки в Административный кодекс, и к штрафу за нарушение режима проживания и правил работы добавилось обязательное выдворение, если мигрант был пойман в Москве, Санкт-Петербурге, Московской или Ленинградской областях. С тех пор судебная машина работает, не останавливаясь: в 2013 году количество выдворений выросло в три раза по сравнению с предыдущим годом и составило 45.227 решений; в 2014-м – 198.371; в 2015-м – 177.821. За три первых месяца 2016 года выдворено 17.888 человек.

После выдворения следует запрет на въезд в Россию. После первого, добровольного выдворения – запрет на пять лет. После второго, принудительного – на десять.

Из доклада о выдворениях: «Именно граждане Таджикистана, Узбекистана и Кыргызстана в наибольшей мере и подвергаются выдворению и запрету на въезд на территорию Российской Федерации. Так, например, согласно данным Миграционной службы министерства труда, занятости населения и миграции Таджикистана, на конец 2015 года запрет на въезд в Россию касался более 330 тыс. граждан этой страны. Эта цифра составляет порядка 4% всего населения Таджикистана или более половины от числа тех, кто в 2015 году отправился на заработки в Российскую Федерацию.

Большое количество решений о выдворении и накладываемых запретов на въезд при этом представляется руководством ФМС России как некий успех миграционной политики. Так, в октябре 2013 года, когда начали проявляться первые плоды ужесточения миграционного законодательства и политики массовых выдворений, во время выступления перед Государственной Думой РФ К.Ромодановский открыто говорил как о достижении о запрете на въезд для 3.000 иностранных граждан в день. К этому времени запрет действовал для порядка 300.000 жителей других государств. Судя по тому, что через 15 месяцев, к началу 2015 года запрет касался уже более 1.000.000, а к апрелю 2015 года была озвучена цифра более 1.300.000, то скорость наложения запретов до этого момента почти сохранялась. Если же рассчитать среднее количество запретов на въезд каждый календарный день за последние три года (с 2013 по 2015 годы), то это составит почти 1.500 запретов в день».

История 2014 года. Идет рейд в Москве, ищут нелегалов. Видят: рабочие выгружают краску. Полицейская машина останавливается, забирают восемь рабочих. В отделении оказывается, что документы в порядке, есть разрешения на работу. Что делать? Придумывается причина для штрафа и выдворения: задержанные работали «не по специальности». В документе написано «маляр», а он грузит краску, как «разнорабочий»… Спас адвокат Васильев: нашел в едином тарифно-квалификационном справочнике определение, что маляр должен не только красить и белить, но еще и готовить свое рабочее место. Отпустили.

Суды быстрые и беспощадные

Решения о выдворении принимаются на основании статей 18.8 ч.3 (нарушение режима пребывания, штраф и выдворение) и 18.10 ч.2 (незаконное осуществление трудовой деятельности, штраф и выдворение) Административного кодекса РФ. В 2015 году доля административных дел, рассматриваемых по этим двум статьям в райсудах Москвы, составила 81%. В некоторых судах эта цифра доходила до 90%.

Адвокат Илларион Васильев: «Как-то я рассказал одному из председателей судов в приватной беседе, чем занимаюсь. А он говорит: «Что ж ты делаешь? У нас есть задача выдворять этих людей, а ты против течения идешь».

О том, что задача выдворять, действительно, поставлена перед судами, говорят цифры. В московских районных судах есть судьи, которые регулярно рассматривают более пятидесяти и даже шестидесяти дел в деньпо этим двум административным статьям.

Рекорд первого полугодия 2015 года поставил судья Головинского районного суда Сергей Базаров: «23 января 2015 года, в укороченный пятничный рабочий день, он рассмотрел 94 дела и выдворил из РФ более 90 человек. Получается, что в этот день, даже если он ничем другим не занимался, у судьи Базарова рассмотрение шло со скоростью менее 5 минут на каждое дело, включая заполнение всех соответствующих бумаг» (из доклада).

За первые шесть месяцев 2015 года в Головинском районном суде решение о назначении административного наказания (ст. 18.8 ч.3 и 18.10 ч.2) было принято в 100% случаев: ни в одном из более чем 1.700 дел по этим статьям судьи не нашли оснований для возврата или прекращения дела.

На втором месте - судья Марина Николаевна Липская из Щербинского районного суда. 21 января 2015 года она выдворила 73 человек, из которых 66 были помещены в СУВСИГ (режимные спецучреждения для временного содержания иностранных граждан, пребывание в которых адвокаты приравнивают к лишению свободы). Вообще же за первые шесть месяцев 2015 года рассмотрела более 1500 дел по указанным статьям, в 100 процентах случаев вынесено решение о наказании.

Третье место удерживает судья Чертановского районного суда Москвы Андрей Геннадьевич Васильев, который с января по июнь 2015 года рассмотрел более 2.500 административных дел, из которых около 95% - по этим статьям, примерно 25 дел в день. «При этом в отдельные дни (например, 27 февраля и 24 апреля 2015 года) судья Васильев вынес более 60 решений, что составило порядка семи рассмотрений в час, или около девяти минут на каждое дело» (из доклада).

Очень часто дела рассматривают массово, всех задержанных допрашивают и осуждают чохом. Как идет такое рассмотрение, можно понять, прочтя стенограмму заседания Мещанского районного суда, судья Ирина Аккуратова. Вот фрагмент.

Судья: Вставайте. Вы гражданин Узбекистана?

Задержанный: Да, так точно, Ваша честь.

С.: Адрес в Узбекистане назовите, пожалуйста.

Задержанный называет адрес.

С.: Лейтенант полиции Карабаев, Сердаринская область. Это надо же так написать. Карабаеву передайте привет.

Полицейский: Передадим, да.

С.: Пусть в словарике посмотрит

З.: Ваша честь, извините нас, пожалуйста, у нас…

С.: Ну, где этот самый… паспорт?

З.: Вот паспорт вот, патент, регистрация, родные только сейчас привез…

С.: При себе не было, да?

З.: Да.

С.: Надо при себе иметь.

Конец разговора.

Это стало «сложившейся судебной практикой»: у человека в порядке документы, но их нет при себе на момент задержания. И даже если потом родственники привозят в суды бумаги, судья их даже не рассматривает.

15-минутное заседание, стенограмму которого мы процитировали, закончилось предсказуемо: всем шестерым задержанным, на разговор с каждым – по две минуты – штраф и выдворение, для начала добровольное. «Кто сам не может уехать? Кто сам не может билет купить домой? Руки поднимите», - спрашивает судья в конце заседания.

Проблема еще и в том, что по статьям 18.8 и 18.10 государственный адвокат не положен: наказание по этим статьям не связано с лишением свободы. И на переводчика задержанные, конечно, имеют право, но у суда нет обязанности этого переводчика в любом случае предоставлять. Поэтому, конечно, никаких переводчиков нет.

Илларион Васильев: «Есть два варианта, и все их прекрасно знают. Когда мигранта задерживают, ему говорят: либо ты сейчас подписываешь признание вины, а завтра суд, и едешь на родину добровольно. Либо, если начинаешь требовать переводчика и адвоката, тебя задерживают на 48 часов, потом суд – и уже принудительное выдворение, через СУВСИГ и с 10-летним запретом на въезд в Россию. Как правило, мигранты выбирают первый, более мягкий вариант. И в суд приносят документы, в которых мигрант кривым почерком, с жуткими ошибками написал, что русский язык ему понятен, адвокат не нужен и вину он признает. Браться за защиту в этом случае я не вижу перспективы. Признал вину – ну что ж, точка».

Любая мелочь, любой просчет, любое незначительное нарушение становятся предлогом для административного выдворения: сначала добровольного (человек должен сам купить билет и уехать), а потом и принудительного (не уехал и снова попался). Принудительное выдворение означает, что человека помещают в СУВСИГ, где его могут продержать до двух лет в ожидании выполнения судебного решения.

Светлана Ганнушкина, председатель Комитета «Гражданское содействие»: «В Махачкале, в СУВСИГе сидят пять сирийцев. Троих из них возили в феврале в Москву, было принято решение о выдворении их в Сирию. У одного из них есть жена в Дагестане, двое детей. Мы защищали его право остаться в России, в том числе ссылаясь на Европейскую конвенцию о защите прав человека, на восьмую статью «О праве на уважение частной и семейной жизни». Судья отказала: она заявила, что опираться на восьмую статью Европейской конвенции нельзя, потому что «этот человек плохо выполнял свои отцовские и мужские обязанности». Сегодня выдворение приостановлено - по всем пятерым сирийцам есть решение Европейского суда».

«Не надо здесь слушать!»

«Иногда спасает просто присутствие защитника в суде, работодателя или адвоката с активной позицией, - говорит Илларион Васильев. – Судья не будет выносить постановление о прекращении административного производства, но под тем или иным предлогом вернет документы в ФМС. И вот когда работнику миграционной службы указывают на дверь и он выходит из зала суда – в этот момент ты понимаешь, что спас человека. Хотя никакой твоей заслуги как юриста тут нет. Судью просто нервирует резонанс и возможная огласка. Но к каждому задержанному адвоката не приставишь…»

Из доклада – о попытке наблюдателя прорваться на заседание по выдворению в Щербинский райсуд, 9 июля 2015 года.

«Рассматривать дела задержанных собиралась судья Ольга Сергеевна Иванова.

Первую группу завели в зал суда. Наблюдатель попытался пройти вместе с ними, пояснив, что он «слушатель», но человек в форме судебного пристава со словами «Не надо здесь слушать!» преградил дорогу.

— Почему не надо? Почему запрещаете? На каком основании?

— Потому.

— Уважаемый, очень маленькое помещение. Дело с переводчиком, — вступил сотрудник ФМС.

— На каком основании вы мне запрещаете присутствовать? — продолжил я.

— Я говорю.

— Кто вы?

— Я — судебный пристав, потому что я вам говорю!

— На каком основании вы запрещаете мне присутствовать на судебном заседании?

— Я вам говорю.

— Не надо, во-первых, меня трогать…

— Я сказал – выйди из комнаты, — переходя на «ты», шепотом сказал человек в форме судебного пристава.

— Во-вторых, я хочу присутствовать как слушатель на этом судебном заседании.

— Да?

— Я хочу обоснование, почему я не имею право присутствовать на этом судебном заседании.

— Почему вы хотите слушать?

— Потому что это прописано в Кодексе об административных правонарушениях, двадцать четвертая статья.

— Вы кто вообще? Кто?

— Слушатель.

— У вас чего здесь, родные? Или чего у вас тут?

— Дело не в родных, дело в том, что это открытый процесс.

— Аа?

— Это открытый процесс?

— Это закрытый.

— Почему? Кто закрыл процесс? Когда?

Сопровождающий иностранных граждан сотрудник ФМС:

— Давайте не будем ссориться».

Ответственность работодателя

Решение суда о выдворении мигранта «за незаконную трудовую деятельность» не приводит, как ни странно, к автоматическому возбуждению дела против работодателя – хотя такие решения вполне можно считать преюдицией, факт незаконного трудоустройства доказан в суде и не требует повторного изучения. По ст.18.15 КоАП РФ («Незаконное привлечение к трудовой деятельности иностранного гражданина») работодателю (юрлицу) грозит от 250 до 800 тысяч за каждого мигранта (в Москве, Санкт-Петербурге, Московской и Ленинградской областях – до 1.000.000 руб.) или административное приостановление деятельности до трех месяцев. Кроме того, если работодатель нанимает нескольких мигрантов, то ему грозит уголовное преследование за организацию незаконной миграции.

Однако формированием дела в отношении работодателя занимается ФМС. Миграционные службы решают, заводить дело или договориться с работодателем «полюбовно». Железного правила, что раз твои работники попались, то и ты автоматически попадаешь на драконовские штрафы, - нет. Всю тяжесть ответственности несет мигрант: его штрафуют, выдворяют, ему закрывают въезд в Россию. Работодатель даже после суда над рабочими имеет возможность договориться с чиновниками и правоохранителями.

Светлана Ганнушкина: «Работодатели бывают разные. Есть те, кто защищает своих работников. Есть те, кто, наоборот, занимается вымогательством: был случай, когда за нашу бесплатную юридическую помощь работодатель вычитал с сирийцев огромные деньги, четыре или пять тысяч евро, - и это при том, что сирийцы имели статус беженцев и не подлежали выдворению. А есть такие, кто вообще предпочитает работать с нелегалами: им проще заплатить сто, а не восемьсот тысяч сотруднику полиции и решить вопрос».

Судьи и полиция

И еще одно очень важное обстоятельство. В том, что касается административного выдворения, суды работают в крепкой связке с полицией. Светлана Ганнушкина рассказала, какой диалог судьи и полицейского, который привез задержанных, она слышала в суде.

Судья: Флешку принес?

Полицейский: Забыл.

Судья: Что, мне теперь самой писать постановление? Пошли кого-нибудь за флешкой…

Когда Дмитрий Медведев был президентом, он произнес слова, которые объяснили это сращивание на самом высоком уровне. Узнав, что суды выносят всего 0.8% оправдательных приговоров, он кивнул: «Оправдательный приговор – это, по сути, противопоставление позиции суда позиции следствия. И на это судье зачастую пойти довольно сложно. Просто по психологическим, даже по профессиональным, если хотите, по корпоративным соображениям».

И если суд связан со следствием психологически, профессионально и корпоративно, то ожидать независимых решений там, где поставлена государственная задача на выдворение, - невозможно.

Полный текст доклада можно прочесть здесь.

Мария Яновская

Международное информационное агентство «Фергана»