25 июня сего года президент России Владимир Путин прибывает в Китай с официальным визитом. Визит это приурочен к пятнадцатилетию Договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве между нашими странами.

Многочисленные эксперты полагают, что во время визита будет решаться целый комплекс политических, оборонных и экономических вопросов, в том числе деньгоемкие инвестиционные проекты. Люди же осведомленные говорят, что на повестке всего-навсего очередной крупный распил бабла и попытка ущемить дверью честь и достоинство Соединенным Штатам Америки и другим нашим западным партнерам.

Истина, как обычно, находится где-то посередине, или, говоря проще, одно другому не мешает. Вероятно, российские чиновники предпочли бы иметь дело с понятными и близкими им духовно режимами экваториальной Африки, но те, к сожалению, сами ни денег, ни товаров пока толком не производят. Так что приходится работать с китайскими коллегами, для которых слово «коррупция», как ни печально, имеет скорее негативный смысл.

Чего весь мир в общем и мы в частности можем ждать от этого судьбоносного визита? Чтобы понять это, неплохо заглянуть в историю и поближе рассмотреть дипломатические обычаи традиционного Китая.

Черепаха – зверь позорный

Само название Китая – Чжунго – обычно переводится как Срединное государство. Подлинная же суть названия – Империя, находящаяся в центре мира. Согласно старинной космогонии, на окраинах Поднебесной находятся земли варваров, и чем дальше они от Китая и его древней культуры, тем, значит, варвары более дикие, волосатые и звероподобные. В сущности, все варвары являются данниками китайского императора, а те, кто еще не стал таковым, без устали об этом мечтает.

В знаменитом императорском дворце Гугун есть постоянно действующие выставки. На одной из них можно увидеть огромную картину восемнадцатого века. На картине этой изображены национальные меньшинства и народы, находящиеся под властительной дланью китайского императора. Помимо вполне понятных узбеков, таджиков, монголов, туркмен и русских, в список вошли такие любопытные китайские нацменьшинства, как армяне, румыны, французы, голландцы, немцы, итальянцы и прочие в том же роде.

При таком самоощущении дипломатические контакты с Китаем приобретали несколько диковатый оттенок. Все иностранные государи априори считались вассалами императора, послов встречали, как данников, несущих дары властелину Поднебесной.

Поклонение императору

Прибывших в Китай дипломатов заставляли становиться на четвереньки перед драконовым троном и нести свои верительные грамоты на спине. Положение это, и без того унизительное, в глазах китайцев было унизительным вдвойне, поскольку посол становился похож на черепаху, а черепаха по китайским понятиям – животное позорное и неприличное, нечто среднее между ублюдком и рогоносцем.

Порядок этот в конце концов отменили, да оно и к лучшему. С трудом представляю себе министра иностранных дел Лаврова, на четвереньках ползущего к Си Цзиньпину с посланием от Путина на спине...

Впрочем, это еще не худший вариант. Летописи доносят, что во времена династии Тан (VII-X век до нашей эры) иностранных послов, пришедших с «данью», было принято оставлять жить в Китае на целых десять лет. Так же поступали и с иностранными государями, которые имели неосторожность заехать в тогдашнюю столицу империи город Чанъань, нынешний Сиань. Не думаю, однако, что нынешнее руководство Китая захочет оставить у себя президента России на десять лет, несмотря на всю соблазнительность этой идеи.

Что же касается собственно русско-китайских отношений, то некоторые историки их ведут со времен татаро-монгольских нашествий. Еще живы в памяти народной безобразия монгольских ханов, по совместительству китайских императоров из династии Юань. Эти, с позволения сказать, императоры, а по сути хулиганствующие молодчики, пленяя русских людей, отправляли их в Ханбалык (тогдашнее название Пекина). Некоторые из них составили русский охранный полк ханской гвардии. Полк этот, кстати сказать, прославился своей верноподданностью. Есть чем гордиться – века идут, а некоторые черты русского народа не только не исчезают, но даже и усиливаются.

В дальнейшем налаживать реальные дипломатические отношения с Китаем отправляли разных людей – начиная от казаков и кончая образованным молдавским боярином Спафарием. По ходу дела случались и недоразумения вроде операции «Албазин - наш», когда мирные русские поселенцы захватили в XVII веке китайские земли в Приамурье и отстаивали их перед лицом значительно превосходящих китайских войск.

В конце концов, албазинцев взяли в плен, и они, по доброй традиции, образовали русскую роту в гвардии китайского императора. Со временем по культуре, крови и языку албазинцы сделались полными и окончательными китайцами, но сохранили православную веру.

Однако настоящие русско-китайские отношения начались с отправки в Пекин в начале XVIII века первой Русской духовной миссии. Именно на духовенство было возложены задачи не только религиозные, но и дипломатические, торговые и собственно культурные, такие, например, как изучение китайского языка.

Традиция эта в несколько трансформированном виде дошла и до наших времен. Нынешний патриарх Кирилл славится дипломатическими талантами и быстрой ездой по разным странам. То он разруливает с Папой Римским насчет банка Ватикана, где, по слухам, зависли деньги серьезных пацанов, то летит порешать вопросы с Латинской Америкой, а если надо, и с антарктическими пингвинами перетереть может на самом высоком уровне. Но, при всем уважении к пингвинам, наиболее сложными переговорщиками в этом смысле являются все-таки не они, а как раз китайцы.

Если патриарх наш едет в Китай, цель его визита может быть какой угодно – окормление православных китайцев, межконфессиональный диалог или что-то еще. На практике дело всегда приходится иметь, в первую очередь, с политическим руководством. А все потому, что любая крупная конфессия в Китае управляется напрямую государством – через специально назначенных кураторов. Смутные времена, когда любой даос мог подсунуть императору контрафактную пилюлю бессмертия, а буддийский усэн – обучать его технике «железной головы», от которой отскакивают кирпичи – эти времена давно прошли. Теперь патент на бессмертие и прочие чудеса выдает Управление по делам религий КНР.

Кстати, управляются государством не только традиционные для Китая три учения-саньцзяо: даосизм, буддизм, конфуцианство. Такой же, если не более строгий контроль существует в отношении христианских конфессий. И католичество китайское, и протестантские церкви, имеющие десятки миллионов последователей, не подчиняются престолу святого Петра, не говоря уже о печеньках Госдепа. Все это исключительно патриотические организации, исповедующие свое, исконно китайское, коммунистическое христианство.

При относительно либеральном Ху Цзиньтао китайские католики было встрепенулись и попробовали перейти под юрисдикцию Папы Римского. Но им быстро и доходчиво объяснили, что непогрешимость папы не идет ни в какое сравнение с непогрешимостью Политбюро ЦК КПК.

Про китайское православие и говорить не стоит, роль его в религиозной жизни Китая исчезающе мала. 15 тысяч православных на весь Китай – это цифра, прямо скажем, не потрясает воображение. К тому же некоторые считают, что православная статистика в Китае завышена, и в нее включены временно проживающие здесь российские пенсионеры.

Другое дело мусульманство – это давняя головная боль китайского руководства. В первую очередь, конечно, из-за уйгуров, которые методично и последовательно борются за свою независимость. Как, впрочем, и тибетские буддисты, которые так же отличаются от мирных буддистов китайского извода, как автомат Калашникова от автомата с газированной водой. И те, и другие обладают суровым и воинственным характером, который, по мнению самих китайцев, воспитали в них ультрафиолетовое излучение и высокогорный вакуум.

Плыви, Хрущёв!

Русско-китайские отношения новейшего времени начались с того, что китайцев, выражаясь современным дипломатическим языком, нагнули по полной. Пользуясь тем, что Китай был ослаблен опиумными войнами, в 1858 году Россия в соответствии с Айгунским договором оттяпала у соседа большую часть Маньчжурии, в том числе Уссурийский край – нам очень нужно, а китайцам без надобности.

Дальше были разные мелкие шалости вроде оккупации Илийского края, строительства КВЖД и входа в составе иностранных войск в Пекин – для разгрома восставших ихэтуаней.

Советский Союз некоторое время колебался, на кого поставить – на Чан Кайши или на Мао Цзэдуна? Поскольку Чан Кайши проявил себя как ярый антикоммунист, к тому же якшавшийся с американцами, поставили, в конце концов, на Мао.

При жизни Сталина великий друг всех физкультурников держал Мао на коротком поводке, чтобы тот не забывал, кто тут отец народов и главный ленинец. При Хрущеве все волшебным образом поменялось.

Не знавший азиатских тонкостей обращения Никита Сергеевич разбежался навстречу Мао с открытыми объятиями. Китаю была предоставлена широчайшая помощь – экономическая, индустриальная и военная. Однако простодушный Хрущев был противен Мао. И если в первый его приезд в 1954 году Мао еще сдерживался и только за глаза звал русского лидера дураком, то во время второго визита в 1958 году они стали гораздо ближе. Мао, не смущаясь, во время бесед нагло пускал Хрущеву в лицо сигаретный дым, а потом даже предложил прыгнуть к нему в бассейн поплавать. Все прогрессивное человечество помнит фотографию, где Мао вольготно лежит в бассейне, а Хрущев в нерешительности стоит на краю в семейных трусах. Фото тем более унизительное, что Хрущев был мало похож на Аполлона и к тому же не умел плавать, о чем отлично знал Мао.

К слову сказать, способность Мао переплывать Янцзы воспринималось китайцами как лишнее доказательство его необыкновенности. Китайцы в массе своей – люди сухопутные, воды боятся до смерти и даже в бассейнах-лягушатниках при отелях до сих пор плавают со спасательным кругом. По той же причине в море они заходят не дальше, чем по пояс. Если отыщется извращенец, решивший поплавать, то плавать он будет не к горизонту, а исключительно вдоль берега, где в случае чего всегда можно встать на четвереньки и тем спастись от коварной стихии.

Совсем из другого теста был Мао Цзэдун, он на воде держался вполне прилично. Известно, что когда он был еще юным, отец иногда пытался заставить его хоть немного поработать. Всякий раз Мао бежал к пруду и грозил утопиться – ответ настоящего революционера, который лучше умрет, чем будет работать. Папаша обычно характера не выдерживал, отступал. Но мог ведь и махнуть рукой: топись, сына, ни в чем себе не отказывай! И вот на это случай Мао должен был выучиться хорошо плавать – иначе, не ровен час, утонешь по-настоящему.

Русско-китайская песнь любви кончилась в 1959 году, в третий приезд Хрущева в Пекин. Тут Хрущев и Мао расплевались окончательно, и две великих державы оказались по разные стороны баррикад. При этом, надо сказать, в выигрыше оказался только Китай: все деньги, заводы, технологии, в том числе и атомные, остались у Мао. Хрущеву же и советской компартии достались только презрительные клички ренегатов, предателей и «капиталистов».

Мао и Хрущев

Таким образом, обласканный Хрущевым Мао презлым заплатил за предобрейшее. Что, вообще говоря, нередко встречается в отношениях китайцев с иностранцами. Да и следует ли ожидать другого к себе отношения диким и волосатым варварам?

Дальнейшее известно. Вооруженные столкновения 1969 года в районе острова Даманский и возле озера Жаланошколь могли окончиться чем угодно, даже ядерной войной между Китаем и СССР, тем более, как говорил сам Мао, ядерной войны он не боялся и даже хотел ее. Потому что, по его твердому убеждению, во время ядерной войны все империалисты и ренегаты перемерли бы, а оставшееся человечество начало бы строить коммунизм под его, Мао, чутким руководством.

Однако, по счастью, в 1969 году Мао решил отступить. Он потрогал советских «ренегатов» за вымя и убедился, что вымя пока твердое. Значит, нужно было ждать своего часа.

Однако час этот так и не наступил, Мао отправился, как говорят китайцы, «цзянь Макэсы», на встречу с Марксом. Советско-китайские же отношения стали восстанавливаться лишь в 1984 году, после прихода к власти Михаила Горбачева. Продолжали они восстанавливаться и при Ельцине, пока, наконец, не довосстанавливались до нынешнего состояния.

То ли он украл, то ли у него украли

Что знает о Китае средний россиянин? Что китайцев полтора миллиарда, что там небоскребы, технологии и древняя культура с иглоукалыванием.

Небоскребов, действительно, полно, иглоукалывания тоже хватает, под культурой средний китаец понимает, в первую очередь, хорошо приготовленный обед. Что же касается технологий, то это как раз не самая сильная китайская сторона. Времена, когда китайцы без конца изобретали порох, компас, бумагу и книгопечатание, давно в прошлом. Нынешние потомки желтого императора предпочитают покупать и «заимствовать» технологии, адаптируя их под свои нужды. Когда же их спрашивают, для чего они так делают, они отвечают, что это такой комплимент изобретательности иностранцев – раз технологию стащили китайцы, значит, она, правда, хорошая, есть чем гордиться.

В последнее время, впрочем, китайцы избрали другую тактику защиты: это не они заимствуют технологии и идеи, а у них. Только что в Китае запретили продажи iPhone6 и iPhone6 Plus, потому что, дескать, дизайн для них Apple позаимствовал у китайских смартфонов. Получается, как в поговорке: то ли он украл, то ли у него украли, в общем, дело темное.

Кроме прочего, часто говорят о необыкновенно мощной китайской экономике – второй в мире. Но это вопрос не такой очевидный, как может показаться. Сейчас экономика Китая не в лучшем состоянии, кредитные рейтинги ее постоянно снижаются. Здесь масса проблемных кредитов, фактически невозвратных. Дело в том, что в двухтысячные кредиты раздавались государством щедрой рукой, под мизерные проценты – как физлицам, так и частным компаниям. С деньгами спекулировали, играли на бирже, покупали и перепродавали недвижимость. Благодаря сверхтвердому юаню стала снижаться конкурентоспособность китайской промышленности на мировом рынке. Почти бесплатная рабочая сила разбегается с фабрик и заводов обратно в деревни – люди уже не хотят работать за еду и крышу над головой. Жизнь в Китае перестала быть дешевой, сужается внутреннее потребление, на которое делало ставку китайское руководство.

Что случается с перегретым пузырем экономики, спросите вы? Правильно, он лопается. Только надо иметь в виду одну деталь: экономика эта китайская, и пузырь тоже китайский, то есть регулируемый государством. Поэтому пузырь тут не лопается, а понемногу сдувается. От этого, впрочем, не сильно легче.

Сами китайцы иногда пошучивают, что китайская экономика - как слон на велосипеде: перестанет быстро-быстро крутить педали – тут же упадет. И хоть слон этот давно пересел на мотороллер, но если он все-таки шмякнется – мало не покажется никому. Другое дело, что, может, слон этот и не упадет никогда, вырулит все-таки. Европа вон, уже третье столетие загнивает, да все не загниет. Так, вероятно, и Китай.

Однако надо понимать, что при любых обстоятельствах Китай России не помощник, на что так надеются российские чиновники, прокуковавшие свой шанс на Западе. Китай помогает только себе. Конечно, можно сказать, что все себе помогают, что все такие.

Нет, такие – не все. Эгоизм Китая и его прагматичность – совершенно особенные, ни на что не похожие и ничем не сдерживаемые. Ни религиозностью, ни моралью, ни ритуалом, ни даже потерей лица. Значение имеет только голая выгода.

Почему так, спросите вы? Потому что религия тут вообще не при чем. А китайская мораль, ритуал и потеря лица на иностранцев не распространяется. Какое иметь лицо перед иностранцем и иметь ли его вообще, решает только сам китаец.

Вот вам типичный, хоть и бытовой пример китайской тактики при переговорах с иностранцами, которого я сам был свидетелем несколько лет назад.

Иностранные туристы, женщина и мужчина, рассчитываются с пекинским рикшей. Дают ему, как договаривались, двадцать юаней. Он смотрит на деньги и говорит:

- Двадцать юаней – это только в одну сторону. А я свозил вас туда и обратно.

Богатые иностранцы, как говорится, «пу гаосин» - совсем не рады. Но делать нечего - дают сорок, полагая, что на этом все. Но торг еще только начинается:

- Это было с одного человека, а вас же двое.

Богатые иностранцы, кляня всех китайцев на свете, копаются в кошельке, протягивают рикше восемьдесят. Но он не унимается.

- Вы даете китайские юани, а я-то говорил об американских... (Куай – китайский юань, мэй куай – американский доллар, разница на тот момент 1 к 8).

Таким образом, небольшая сравнительно сумма вырастает в ходе переговоров в тридцать раз. В большом китайском бизнесе есть свои методы, не всегда совпадающие с методами рикши, но общий принцип понятен – подцепить, поводить и вытрясти все, что можно и нельзя.

Как ни странно, в случае с нашими госчиновниками такой метод очень действенен. Они же ведь не свои деньги отдают, а государственные – бери, малый желтый брат, не жалко. Попутно можно наварить на распилах и откатах. В итоге выходит, как с мостом через Керченский пролив – на выходе ни моста, ни денег.

Слушать это, конечно, неприятно и верить в это не хочется. «Как же так, неужели не помогут нам китайцы? – обиженно восклицает русский патриот. - Мы же братья навек, мы же с ними такие похожие».

Похожие, спорить не буду. Особенно, если сравнить, например, Путина и Си Цзиньпина. Как сказал мне один китайский русак: «Наш председатель Си - тот же Путин, только прищуримшись». Разрез глаз, пожалуй, то немногое, что их различает. Совпадения же очевидны: умение лавировать при общей ставке на силу, зажим гражданских свобод, вера в спецслужбы, внутренняя жесткость при видимой мягкости, авторитарность, усердно раздуваемый «патриотизм», истребление конкурентов - политических и в бизнесе, и много еще чего.

Господин Путин и товарищ Си

Впрочем, отличия, конечно, есть. Например, прославленная китайская борьба с коррупцией, когда бьют и «по мухам, и по тиграм». Вот только, похоже, главной целью этой борьбы является уничтожение влиятельных конкурентов. Недавно пронесся и заглох слух об аресте Цзянь Цзэминя, председателя КНР с 1993 по 2003 годы. Слуху, несмотря на всю его внешнюю дикость, многие готовы были поверить. То, что председатель Си заворачивает салазки девяностолетнему Цзяню и его, как говорят китайцы, «черной шанхайской мафии», давно не секрет. Его люди окопались во власти и бизнесе еще с девяностых годов. По какому-то странному совпадению именно этих людей методично истребляет антикоррупционная кампания, развязанная Си Цзиньпином.

А что же коррупция вообще? Коррупция, по мнению китайского чиновника, не может, да и не должна быть уничтожена – иначе чего тогда вообще лезть во власть? Однако коррупция должна быть управляема. Право коррумпироваться должен иметь не любой и всякий, а человек команды, пришедшей к власти. А чуждые команде тигры будут перебиты заодно с мухами.

Таким образом, Си Цзиньпин настроен небывало решительно, он, видимо, пришел в Китай всерьез и надолго. Стандартными десятью годами – это норма пребывания на высших постах в Китае, дальше надо уступить следующему поколению - его правление, похоже, не ограничится. В этом смысле он особенно близок президенту Путину, чьи взгляды на сменяемость власти хорошо известны широкой публике: если у власти не я – власть пора менять, если я – пусть все остается, как есть.

Да, китайский и российский лидеры во многом схожи. Но, как показал турецкий опыт, внешнего сходства еще недостаточно, чтобы договариваться взаимовыгодно. «Выгодно» с Китаем бывает обычно в том случае, если говоришь с позиции силы. А уж этой роскоши Россия себе давно позволить не может.

Понимает ли это Путин? Не уверен. Не похоже, что у него в окружении есть грамотные китаисты, а если и есть, вряд ли он им верит. Никому не доверять – его человеческая черта, усиленная профессиональной деформацией. Он, видимо, не верит даже фактам: много уже было попыток строить с Китаем бизнес на государственной основе, и всегда в выигрыше оказывался Китай, а наши многомудрые талейраны пролетали мимо денег, как фанера над Парижем. Впрочем, нет, это Россия пролетала, а с чиновниками вопрос темный: воровать, как известно, можно не только с прибылей, но и с убытков.

Вероятнее всего, во время визита в Китай нашим западным партнерам будет лишний раз продемонстрировано, что мы не страна-изгой, и что у нас есть серьезные союзники не только среди африканских племен. Китайская же панда, у которой свои внешнеполитические проблемы, лишний раз пуганет Запад невменяемым русским медведем, обложившимся со всех сторон ядерными ракетами. И пусть ракеты эти взлетают через два раза на третий, но даже если взлетит всего одна – попортить воздух она сможет очень чувствительно.

Касаемо экономических выгод – да, вероятно, будут и такие. Например, скоростная железная дорога от Казани до Москвы, которую готовы построить китайцы. Китайцы на этом получат выгодный подряд, и, очевидно, долгосрочную аренду земли вдоль полотна, РЖД – убедительный повод повысить цену на билеты, простые российские чиновники и близкие к телу олигархи тоже чего-нибудь себе отпилят и откатят.

Так значит, что-то хорошее и даже выгодное все-таки случится в результате российско-китайских переговоров? Конечно, случится, даже не сомневайтесь. Вот только в этих выгодных раскладах не учтены оказались интересы обычного российского гражданина. Как-то забыли про него, запамятовали совсем, выбросили из головы - и, похоже, не в первый раз.

Алексей Винокуров

Международное информационное агентство «Фергана»