В этом году Католической патриотической ассоциации Китая (КПАК) исполнилось 60 лет. По этому случаю, как сообщает «Независимая газета», член Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК Юй Чжэншэн призвал живущих в стране католиков к продолжению работы над «китаефикацией» религии. Люди, имеющие некоторое представление о католиках КНР, наверняка удивятся — куда уж дальше китаефицировать? И так оно китайское до невозможности, это самое католичество Поднебесной.

Однако, как выясняется, нет предела совершенству. Начать с того, что католичества в Китае по меньшей мере два — разрешенное, то есть та самая КПАК, - и подпольное, оно же домашнее. Разница между ними довольно существенная. Подпольное католичество признает над собой власть Ватикана и Иисуса Христа, а патриотическое подчиняется в первую очередь ЦК компартии Китая, немножко Богу, а на Папу Римского смотрит весьма холодно. Даже епископов своих КПАК рукополагает сама, без всякого участия Святого Престола. Наверное, не нужно уточнять, что католические патриоты в Китае всячески поддерживаются государством, в то время как католики подпольные преследуются, а некоторые даже отбывают сроки в тюрьмах.

Может ли в этих обстоятельствах КПАК именоваться католической церковью? Едва ли.

Как известно, у католиков один верховный предстоятель. Это не автокефальные церкви, как в православии, где поместный патриарх сам себе голова, и не буддизм, где у каждой секты свой лидер. Что касается папы Римского, то он — наследник престола святого Петра. Никакого «параллельно действующего» папы в природе быть не может, и никакая ассоциация заменить его неспособна, пусть даже она и трижды китайская.

Вообще, государство вмешивается не только в иерархию китайских католических священнослужителей, но и в вопросы догматические. Так, например, священник Петр Иванов в своей книге «Из истории христианства в Китае» пишет :

«Китайская действительность свидетельствует о том, что многое из христианского вероучения является неприемлемым для властей, которые рассматривают некоторые богословские темы как основание для беспокойства в отношении национальной безопасности. Так, по сообщению Центра религиозной свободы при американском фонде «Фридом хаус», чиновники настаивают на том, чтобы духовенство, имеющее официальную регистрацию, воздерживалось затрагивать такие темы, как Второе Пришествие Иисуса Христа и Страшный суд, сотворение мира, благодатные дары Святого Духа. Категорически запрещается осуждать аборты, а католикам еще и касаться тех частей катехизиса, где говорится о Папе Римском».

Патриот главнее католика

В принципе, у католичества китайского была долгая и успешная история. Первая католическая миссия была здесь основана в XIII веке францисканцем Джованни Монтекорвино. В дальнейшем католики продвигались в Китай неторопливо, но неуклонно, миссионерская деятельность их охватила самые отдаленные районы страны.

Католичество у китайцев традиционно ассоциировалось с богатством. Во-первых, оно шло с обеспеченного Запада, во-вторых, на рубеже XIX-XX веков христианами обычно были коллаборационисты и представители богатых и знатных китайских семей, которые отправляли своих детей на учебу за границу.

Связь между Ватиканом и китайскими католиками разорвалась при Мао Цзэдуне, который опасался, что через католическую церковь Запад будет оказывать влияние на умы народа. В данном случае политика повлияла на религию самым непосредственным образом.

Почему такой особенный интерес был проявлен к католицизму? Потому что это — чужая религия, иностранная. С формальной точки зрения, конечно, буддизм тоже религия иностранная, но за две тысячи лет, что она существует на китайской земле, к ней немного попривыкли, и никто уже не ждет, что через буддизм, например, Индия начнет влиять на умонастроения китайских трудящихся.

Кроме того, шлейф западной иностранности, который тянется за католичеством — шлейф не очень-то приятный. Чисто ассоциативно она оказывается связанной, например, с опиумными войнами. Ихэтуани, боровшиеся за независимость Китая, целенаправленно убивали христиан, в том числе и католиков. В частности, и поэтому католичество подчеркнуто окитаивают, делают его патриотической религией — чтобы, так сказать, снять неприятное ощущение.

Вообще, в подчинении религии государству для Китая нет ничего нового. Это пошло еще с древних времен, когда служители культов ориентировались не столько на народ, сколько на императора, князя или другого правителя. В таких случаях религии конкурировали между собой за влияние на государя. Нередко бывало, что один и тот же храм переходил от даосов к буддистам и обратно — в зависимости от того, какая религия больше нравилась императору.

Таким образом, в названии «Католическая патриотическая ассоциация Китая» главное слово — не «католическая», а «патриотическая». Служат они в первую очередь государству, а уж потом — Богу. Тем более, что богов в китайской традиции хватает, а христианский бог, по мнению среднего китайца, — всего лишь один из многих, хотя, конечно, и очень влиятельный.

С нами Бог и КПК

Так или иначе, КПАК была создана именно для того, чтобы взять миллионы верующих под контроль Коммунистической партии Китая. Об этом прямо говорит тот же самый Юй Чжэншэн, заявивший, что благодаря созданию КПАК китайская Католическая церковь «официально вышла на путь самоуправления и самостоятельности в религиозных делах. Этот путь соответствует пути социалистического общества».

Казалось бы, где социалистическое общество и где Церковь? Китайцев такая постановка вопроса не смущает. Традиционная привычка китайских коммунистов все контролировать распространяется и на религию. При этом церковь должна быть патриотической и помогать компартии строить среднезажиточное общество, однако коммунисты верующими быть не могут. И даже искать ценность в религии им категорически запрещено. Об этом, в частности, заявил директор Государственного управления по делам религий КНР Ван Цзоань.

Надо сказать, что это резкое и многозначительное заявление. В девяностых годах XX века идеологический диктат компартии несколько ослабел. И хотя, в отличие, скажем, от нашей КПРФ китайские коммунисты официально оставались атеистами, на практике многие из них посещали буддийские, даосские и даже католические храмы.

Конечно, далеко не всегда это были молитвенные посещения, часто на храмы и монастыри глядели, как на своего рода VIP-клубы. Китайские коммунисты девяностых были уже в значительной степени бизнесменами, идеология их волновала не сильно. Некоторые из них даже патронировали и поддерживали те или иные религиозные учреждения. Высшее руководство партии знало об этих «шалостях», но смотрело сквозь пальцы. Нечто похожее продолжалось и в двухтысячные.

И вот теперь обозначился новый виток «китаефикации», а, попросту, подчинения религии государству. Безусловно, это важный признак политического «подмораживания» страны, отцом которого не без оснований считают главу КНР Си Цзиньпина. Борьба с коррупцией, сворачивание политических и экономических свобод, чистка партийных рядов, возвращение к революционным идеалам, теперь вот и атеизм как единственно правильное мировоззрение — все это явления одного ряда. Очевидно, Китай, который совсем недавно считался без пяти минут лидером мировой экономики и почти демократическим государством, снова «краснеет», возвращаясь к тоталитарным истокам коммунистической идеологии.

Алексей Винокуров

Международное информационное агентство «Фергана»