5 декабря исполняется сто лет с начала Второго общекиргизского съезда в Оренбурге, провозгласившего автономию нескольких азиатских областей России со своим правительством под названием «Алаш-Орда». Это событие – довольно малозначительное в рамках того времени в масштабах всей рухнувшей империи, тем не менее, стало важным мифом в новейшей истории Казахстана.

Происходившее в казахских степях нельзя рассматривать в отрыве от схожих событий по всему периметру России после Февральской революции. Образовавшийся вакуум власти стремительно заполняли вчера еще маргинальные националистические силы. Так было, например, на Украине, где до революции имелось лишь слабое национально-ориентированное движение, но в условиях распада государственности именно этноцентрические партии проявили неожиданные энергию и хватку. Там еще в мае 1917-го прошел Всеукраинский военный съезд, создавший Центральную раду (местный вариант «Алаш-Орды»), которая после октябрьского переворота большевиков провозгласила Украинскую Народную республику.

Аналогичные процессы протекали в Закавказье и в Прибалтике (здесь уже в условиях немецкой оккупации). В кризисный момент именно национальное становилось сплачивающим фактором. Судьба вновь образованных молодых государств, как правило, была печальной, за исключением Прибалтики, где Литве, Латвии и Эстонии удалось сохранить на двадцать лет независимость при помощи Антанты и немецкого фрайкора.

Лидеры «Алаш-Орды» Ахмет Байтурсынов (просветитель, лингвист, тюрколог, переводчик), Алихан Букейханов (преподаватель, этнограф, будущий председатель Алашской автономии) и Миржакип Дулатов (поэт, писатель). Оренбург, 1913 год. Все трое были уничтожены в годы Большого террора

Но вернемся в Оренбург. Проведение съезда именно здесь хорошо показывает всю условность национального деления в тогдашней России. Оренбург был «столицей» сразу для нескольких этнических групп, этаким универсальным городом. Он служил центром и для казахов (тогда – киргиз-кайсаков), и для татар, и для башкир, и для уральских казаков. Никаких четких границ между ними не существовало.

Второй важный момент, на который следует обратить внимание, – то, что съезд являлся не «казахским», а был «общекиргизским», иными словами, предки современных киргизов не исключались из «Алаш-Орды», хотя их и выделяли как на бытовом, так и на академическом уровне из числа «киргизов» вообще. Но в тот момент никто и подумать не мог об особом пути «кара-киргизов», как их тогда называли, отличая от «киргиз-кайсаков». В пределах России они заселяли, в основном, Семиреченскую область, где проживали вместе с казахами, и о возведении границ между ними речи не шло.

Поэтому миф об «Алаш-Орде» как государственном движении казахского народа нуждается в уточнении. Такой ее пытаются представить сегодня, но это во многом противоречит историческим реалиям. Важнее тогда были не узко-этнические характеристики, а религиозные (ислам), лингвистические (тюркские языки), социальные (кочевой образ жизни). Многие этносы еще не были четко обособлены, и недаром многие общественные и литературные деятели того времени принадлежат одновременно к нескольким тюркским народам, например, Мажит Гафури.

Любопытно отметить, что некоторые активисты «Алаш-Орды» не отделяли себя и от событий в Туркестане: Мухамеджан Тынышпаев и Мустафа Шокай даже успели побывать в Туркестанской автономии премьерами. Казахом был и еще один министр Туркестана – Абдурахман-бек Уразаев. Одновременно «Алаш-Орда» тесно сотрудничала с национальными движениями Татарии и Башкирии, например, тот же Шокай вел переговоры с главой башкирского правительства Ахмет-Заки Валидовым.

Что касается отношений с Россией, то «Алаш-Орда» не ставила вопрос о независимости. Кстати сказать, многие ее вожди были женаты на русских женщинах: Жанша Досмухамедов, Мустафа Шокай, Ахмет Байтурсынов, Алихан Букейханов. Глава «Алаш-Орды» Алихан Букейханов и его соратник Мухамеджан Тынышпаев прошли через депутатство в Государственной думе. До революции будущие «алашисты» действовали в союзе с кадетами, как типичная для того времени национально-ориентированная группа, действующая вполне в рамках законов империи. Их активистов волновали вполне конкретные вопросы, такие как выделение земель киргизов под поселения колонистов из России, развитие национального языка и культуры. Все это вполне можно было решать и отстаивать легальным, нерадикальным путем, что они сами и сознавали.

Создание «Алаш-Орды» стало ответом на вызовы времени. Беспорядки в столице, свержение законной власти и последовавший за ним управленческий хаос с угрозой голода и экономической катастрофы толкал ее лидеров к тому, чтобы брать власть в свои руки. Соответственно, они не имели никакой продуманной политики, а их курс представлял собой постоянную импровизацию.

Бахытжан Каратаев и Темиргали Нурекенов заполняют документы Государственной Думы. Каратаев - член Думы II созыва Уральской области. Нурекенов - член Думы II созыва Семипалатинской области. 1907 год.

Впрочем, в условиях начавшейся в 1918 году Гражданской войны с ее резкими переменами на фронтах иного не могло и быть. «Алаш-Орда» оказалась между двумя основными силами – большевиками и их противниками, «белогвардейцами». С последними, которых представляли то уральский атаман Дутов, то Комуч, то Уфимская директория, то Колчак, – «алашордынцы» вели переговоры, так же как и с большевиками. Это была нормальная тактика, направленная на выживание, в условиях отсутствия собственных сил и резервов для борьбы. Можно, конечно, сказать, что они были дезориентированы, не видели своих главных врагов, легко покупались на обещания сталинского Наркомнаца (Народный комиссариат по делам национальностей РСФСР), но утверждать так – значит смотреть на ситуацию с позиций послезнания. Точно так же растерянно и близоруко вели себя все бывшие окраины империи, не исключая Польши и Финляндии, которые за это и поплатились спустя пару десятилетий.

Если Пилсудский или Маннергейм могли предложить Колчаку, или Деникину, или Юденичу реальную помощь, располагая регулярными армиями, то «Алаш-Орда» таковой не имела. И в данном случае принципиальная позиция Колчака – непредрешенчество относительно судеб и устройства будущей России, которое могло так или иначе воздействовать на решения в Варшаве и Хельсинки, – роли не играла, как в связи с отсутствием внятных запросов из казахских степей, так и в виду малого интереса к событиям в них со стороны адмирала.

Когда белые в 1919 году, казалось, побеждали, «Алаш-Орда» смогла предпринять суровые меры против собственных левых радикалов – в ходе так называемого «Тургайского мятежа», в частности, был расстрелян Амангельды Иманов, ныне затушевываемый в Казахстане герой восстания 1916 года. Но в целом, большевики сражались с белыми на территории Казахстана (операции Актюбинского и Семиреченского фронтов), не обращая внимания на «Алаш-Орду», располагавшую лишь слабыми отрядами милиции.

После того, как чаша весов склонилась на сторону Ленина и вожди «Алаш-Орды» поняли, что большевики – это всерьез и надолго, им не оставалось ничего иного, как перейти на их сторону, точнее говоря, самораспуститься. Первое время победители их не трогали. Вчерашние «алашордынцы» работали в советских учреждениях, занимались наукой, литературой, созданием литературного казахского языка, как тот же Байтурсынов или Миркажип Дулатов.

Интеллигенция из «Алаша». Семей, 1918 г. Слева направо: Жакабай Айкеев, Жубандык Болганбаев, Турагул Абайюлы, Алихан Бокейханов, Раимжан Марсеков. Стоят: второй слева - Мукан Жакежанулы, рядом с ним Кокбай Жанатаевич.

Но долго идиллия продолжаться не могла. С конца 20-х годов, когда началось ужесточение режима перед коллективизацией, большинство бывших «алашордынцев» были арестованы, но жизни еще не лишились. И только в Большой террор 1937-38 годов их почти поголовно расстреляли. Для советской власти ветераны «Алаш-Орды» никакой опасности не представляли. Но по идеологическим соображениям оставить в покое их не могли. Шла зачистка всех потенциально подозрительных (а всякий «бывший» являлся им по определению), к тому же был важен «воспитательный» элемент в репрессиях – запугать население, приучить к мысли, что любая нелояльность чревата наказанием.

Так получилось, что с «Алаш-Ордой» были связаны многие деятели казахского национального возрождения начала XX века, например Магжан Жумабаев, крупнейший поэт. Это и понятно, поскольку для формирующихся младописьменных наций на первый план выходило создание национального языка и литературы, чем и занимались «алашордынцы». К сожалению, причастность к «Алаш-Орде» стала несмываемой печатью, что и погубило их в 1937 году.

Сегодня в независимом Казахстане эпизод с «Алаш-Ордой» является для многих национально-ориентированных деятелей важным этапом в обретении независимости. Вот как пишет современный историк: «Движение Алаш велико потому, что предложило единственно верную национальную идею начала XX века». В заслугу «Алаш-Орде» ставится то, что-де благодаря ей большевики создали казахскую автономию. Но этот тезис вызывает сомнение – автономный статус получили и удмурты, и коми, и многие другие народы – безо всяких попыток предложить Центру самоуправление.

То, что из деятелей «Алаш-Орды» сегодня пытаются делать героев – вполне понятная потребность молодого государства в создании собственного пантеона мучеников и пророков. Этим же занимаются практически во всех постсоветских республиках. Но в Казахстане «Алаш-Орда» не совсем «к месту», поскольку имеется «настоящий» герой-избавитель – елбасы Нурсултан Назарбаев. Слишком поднимать на щит события 1917-1920 годов означает «опускать» деятельность и заслуги первого президента Казахстана. Поэтому «Алаш-Орде» отведена роль не совсем удачливых идеалистов, которые, конечно, молодцы, но все-таки находятся во втором ряду значимых исторических персонажей новейшей истории.

Максим Артемьев, специально для «Ферганы»

Международное информационное агентство «Фергана»