«Что ты плачешь, ты же мужчина». Как в Узбекистане любителя выпить признали религиозным экстремистом
В конце ноября президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев запретил использовать в суде доказательства, полученные с применением пыток. Важное решение для страны, где следователи повсеместно выбивают нужные показания, а в суде закрывают глаза на покалеченных обвиняемых. Будет ли это решение исполняться – другой вопрос. А пока в связи с этим «Фергана» решила вспомнить историю, которая произошла совсем недавно в Навои. Минувшей осенью четырех ее участников приговорили к срокам от шести до восьми лет. Их судили по статьям о попытке свержения конституционного строя, терроризме и религиозном экстремизме. Во всем этом они, конечно, признались сами.
Осужденные Хасан Арзиев, Абдувоси Яхшимуродзода, Джамшид Сайфуллаев и Азамат Гайбуллаев вместе жили и работали в Санкт-Петербурге. По возвращении на родину их обвинили в подготовке теракта на территории России и вербовке людей для «Исламского государства» (запрещенная террористическая организация «Исламское государство Ирака и Леванта», «Исламское государство», ИГ, ISIS или IS англ., Daesh араб., ДАИШ).
«Следователи говорили, будто они читали намаз целыми днями и не работали. Из России пришли бумаги, что ничего подобного не было», – рассказывает Инобад, мать 36-летнего Хасана Арзиева. Ее сын уехал в Петербург на заработки, там же проходил лечение от бесплодия. Инобад утверждает, что Хасан никогда не был верующим, более того, он выпивал и даже уходил в запой из-за того, что у них с женой не получалось завести детей.
Хасана задержали в аэропорту Ташкента в начале 2017 года. «Приехал на своих ногах, здоровый парень с двумя сумками. Прямо в аэропорту ему на руки надели наручники и увезли…Недавно я передавала сыну костыли. Когда его пытали, чтобы получить нужные показания, ему повредили позвоночник. В зале суда он не мог сам ни встать, ни сесть», – делится Инобад. В итоге Хасана Арзиева приговорили к восьми годам тюрьмы.
По мнению его матери, навойские следователи сфабриковали это дело, чтобы выслужиться, а «сценарий» написали еще в 2015 году, когда посадили первых двух его фигурантов – Саната Салимова и Адила Шокирова (фигурантов на самом деле было больше, но некоторых из них в итоге отпустили – прим. «Ферганы»). Их доставили в суд над оставшимися четырьмя обвиняемыми в качестве свидетелей.
«Первым зашел Санат Салимов. Он еле передвигался, его конвой за руку держал», – рассказывает Инобад, – «Санат сообщил судье, что на протяжении восьми дней его избивали, чтобы он дал показания против Хасана и остальных. Санат пообещал сделать это, но на заседании сказал, что все обвинения – ложь, и что в Петербурге ребята работали с утра до вечера». После он пытался найти мать в зале суда, чтобы попрощаться с ней, так как не был уверен, что останется в живых. Второй свидетель Адил Шокриров также не стал свидетельствовать в суде против обвиняемых. Сами они неоднократно в ходе заседаний жаловались на систематические избиения и пытки.
«(Наши) дети говорили, что их били, начиная с февраля, дубиной, табуреткой, издевались. Во время суда Азамат Гайбуллаев снял футболку, у него тут (показывает на плечи) все зеленое. Они плачут, говорят, мы же люди, но нас здесь за людей не считают. А судья одному из них отвечает, что ты плачешь, ты же мужчина», – рассказывает Инобад Арзиева. Гайбуллаева милиционеры, с ее слов, пытали до потери зрения, разбили ему голову. «Приходили, пинали – живой или нет», – говорит женщина. Его приговорили к семи годам тюрьмы.
26-летнего Абдувоси Яхшимуродзоды, который получил на год меньше, пытали электрошоком, угрожали убить отца и изнасиловать жену, чтобы он оговорил себя. Со слов его матери Барно Восиевой, Абдувоси жил в Санкт-Петербурге с другими фигурантами дела, но вернулся в Узбекистан еще в 2015 году. Спустя два года, в феврале 2017-го, его задержали на улице. «Сын не говорит на узбекском языке. Он знает таджикский и понимает по-русски. Без адвоката, без переводчика его избили и заставили подписать признание», – говорит Восиева.
Сейчас она опасается за безопасность своей семьи. Когда однажды вечером они вместе с невесткой приехали в ИВС, чтобы передать вещи Абдувоси, их отправили в комнату на втором этаже, якобы чтобы сделать «регистрацию». Как только женщины туда поднялись, вслед за ними зашел милиционер и выключил свет. Восиева схватила невестку за руку и побежала во двор. «Зачем нас обманом туда завели? Я кричала, чтобы нам открыли дверь, но они не хотели нас выпускать. Меня услышал отец невестки, который стоял на улице. Он начал спрашивать у сотрудников, что происходит, после чего нас выпустили», – рассказывает Восиева. Позже к ним спустился милиционер и сообщил, что Абдувоси перевели в другое место.
Инобад Арзиева, в свою очередь, сообщила, что за последний год на нее, по меньшей мере, дважды покушались – один раз женщину на переходе чуть не задавила машина, которую она ранее видела рядом со своим домом, во втором случае кто-то бросил с высоты стеклянную банку, которая разбилась в полутора метрах от нее.
Жаловаться бесполезно
Матери осужденных написали десятки жалоб на действия следователей в различные инстанции, но их «спускали» к тем, на кого они жаловались. В августе, когда в Навои приехал Генпрокурор Ихтиёр Абдуллаев, женщины попали к нему на прием. «Он нас посадил и спрашивает, почему вас столько, и вы плачете», – говорит Арзиева. Выслушав женщин, Абдуллаев поручил проверить все, что они ему рассказали, после чего избиения их сыновей прекратились. Впрочем, на решение суда это никак не повлияло.
«Мы писали президенту письмо, нет ответа. Из суда одинаковые отписки приходят – только числа меняются. Мы не знаем, куда пойти, к кому обратиться. 9 ноября рассматривали апелляцию, наши адвокаты просили, чтобы суд был в любом другом городе, не в Навои, но нам отказали» – сетует Арзиева. После заседания она вместе с другими матерями хотела развернуть плакат с просьбой о помощи президенту, но на них набросились четыре неизвестные женщины. Со слов Арзиевой, после стычки к ней подошел человек в штатском и потребовал «исчезнуть, если она думает о своих детях».
Узбекистан в 1995 году присоединился к Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. Он также является участником Международного пакта о гражданских и политических правах, статья 7 которого запрещает подвергать кого-либо пыткам. Конституция Узбекистана признает верховенство международного права, а решение Пленума Верховного суда от 2 мая 1997 года гласит, что «... любое доказательство, полученное незаконными средствами, должно быть признано недопустимым и не может быть положено в основу решения суда». Однако все это никак не сказывается на применении пыток в республике.
Пытки в Узбекистане до сих пор носят повседневный и систематический характер. Лишь малая часть подобных случаев попадает в СМИ.
