Женить нельзя помиловать. Почему в Узбекистане все труднее развестись
Фото с сайта Premiumtimesng.com
Правила регистрации и расторжения браков в Узбекистане сильно усложнили. Развестись и раньше было не просто, а теперь, похоже, навязываемым образцом становится брак до гробовой доски – даже если супруги уже смотреть друг на друга не могут.
Указ президента Шавката Мирзиёева от 2 февраля 2018 года «О мерах по коренному совершенствованию деятельности в сфере поддержки женщин и укрепления института семьи» вызвал легкую панику и возмущение некоторых граждан. Не секрет, что многие супруги только числятся таковыми, а на самом деле годами не живут друг с другом под одной крышей. Теперь, если супруги решат развестись, они смогут сделать это только через суд – раньше, при отсутствии общих несовершеннолетних детей, хватало похода в ЗАГС.
Кроме того, на обдумывание окончательного решения им дадут не шесть месяцев, а целый год, а инициатор развода должен будет платить своей второй половине отступные.
Проблемы возникнут и для тех, кто хочет выйти замуж – их обяжут проходить обучение основам семейной жизни по специальной образовательной программе. В соответствии с этим Указом в махаллинских комитетах даже вводится должность специалиста по работе с женщинами и духовно-нравственным ценностям в семьях.
Не так накладно, как унизительно
Формально для принятия таких строгих мер есть некоторые основания. Так, согласно статистике, за прошедший год в республике было зарегистрировано 31.930 фактов расторжения брака, что на 2609 случаев (8,1%) превышает показатели, зафиксированные годом ранее. И это при том, что и до этого Указа развод был делом довольно затратным и хлопотным.
Несмотря на это, люди все-таки и женились, и разводились. Вот одна из историй, относящихся к недавнему прошлому.
47-летняя Марина (имя изменено) пробыла замужем всего три года: вышла замуж в 2014 году, а развелась осенью 2017 года. Этот брак у Марины был вторым, с первым мужем они расстались уже давно. Прошли годы, и ей повстречался чрезвычайно обаятельный мужчина – именно обаяние, как она говорит, и привлекло ее в Валере. Он не пил, работал и был готов приносить домой зарплату. Казалось, с таким человеком можно прожить всю жизнь.
Однако пожениться им с Валерой оказалось не так просто. По словам Марины, пришлось пройти все круги бумажного ада. Кучу нервов отняла поликлиника: пришлось сдавать анализы, пройти наркологический, кожно-венерологический и неврологический диспансеры. Это было, конечно, не так накладно, как унизительно. Однако, в конце концов, все нужные справки и разрешения были получены.
Марина неплохо зарабатывает, поэтому скромную свадьбу организовала за свой счет. Жить тоже решили в ее трехкомнатной квартире.
Поначалу все было хорошо. Однако со временем возникли проблемы.
«Валера стал приносить совершенно мизерную зарплату. Как я потом выяснила, почти все деньги он тратил на любовницу, – рассказывает Марина. – Я провела расследование и застала их на месте преступления».
Марина потребовала развода. В июне 2017 супруги подали заявление в Чиланзарский ЗАГС. Там заявление приняли, но сказали, что нужно согласие махалли – иначе не разведут.
Тут надо отвлечься и заметить, что махалля с каждым годом получает все большее влияние на жизнь людей – в том числе это касается и семейной жизни. Однако, даже исходя из самых благих намерений, махалля все-таки не может решать за людей основополагающие вопросы их существования.
Здание одного из махаллинских комитетов. Фото «Ферганы»
Так или иначе, Марине и Валерию пришлось отправиться в махаллинский комитет, где они написали еще одно заявление. Через несколько дней была созвана комиссия для разбирательства вопроса по существу. Супруги объяснили, почему не могут жить больше вместе, и заявили, что разводиться не передумают не при каких обстоятельствах. Комиссия вполне здраво решила, что раз общих детей нет, то нечего таких людей держать на привязи, и поставила под заявлением свою резолюцию. После чего Марина с Валерой опять пошли в ЗАГС, где им дали на примирение срок в три месяца.
«Госпошлина составила, кажется, 380 тысяч сумов (около 47 долларов), – говорит Марина. – Впрочем, я точно не помню – платил бывший. Я и без того потратилась на свадьбу, этим он хотя бы отчасти возместил расходы. В общем-то, на этом процедура развода и закончилась».
Узнав о новых правилах развода, Марина больше всего удивилась тому, что инициатор развода должен платить отступные. По ее мнению, один из супругов может специально довести другого до ручки, чтобы на этом еще и деньги заработать. Хотя, как заметила она, «это лишний повод подумать, прежде чем жениться».
Жена и трактор в одном лице
Случай Марины достаточно простой – она русская, и брак у них с мужем был светский. А вот у узбеков, строго соблюдающих мусульманские обычаи, жениться и развестись бывает труднее. Они обычно не ограничиваются ЗАГСом, при замужестве и разводе проводят определенные религиозные ритуалы. Впрочем, тут можно ускорить процедуру, если супруги знают, кому дать взятку.
В 2010 году 19-летняя Машхура из кишлака вышла замуж за 30-летнего Абдуллу. Молодые любили друг друга, женились пошли по взаимному согласию, так что особых препятствий с регистрацией брака не предполагалось. Однако, прежде чем пойти в ЗАГС, они провели обряд «никох». Но тут вышла некоторая нестыковка: мулла приезжал к ним домой и там читал Коран, не удостоверившись предварительно, зарегистрировались ли молодые люди в ЗАГСе. А это противоречит закону – обряд нельзя проводить без печати ЗАГСа.
Но это молодых не сильно обеспокоило, никох казался им вещью вполне достаточной для брака. В ЗАГС же Машхура пришла, уже находясь на седьмом месяце беременности. Однако ждать регистрации брака в установленном порядке не стали, муж уладил все деньгами. Поэтому свидетельство о браке молодым дали всего через 20 дней после подачи заявления. Что, понятное дело, тоже противоречит закону.
Вероятно, на все это можно было бы закрыть глаза, но, к несчастью, жизнь у молодой семьи не заладилась почти сразу. Машхуру с утра до вечера заставляли работать по дому: убирать шесть комнат, готовить еду, обстирывать и обихаживать не только мужа, но и его родственников.
Самой тяжелой оказалась работа на приусадебном участке. Девушка с утра и до вечера пахала на поле, как маленький трактор. Она выращивала и собирала овощи, лук, кукурузу, зерно и другие сельскохозяйственные культуры.
Мало того, свекровь стала придираться к Машхуре и издеваться над ней. Да и сам муж после рождения ребенка принялся поколачивать жену – причем часто и крепко. Девушка испугалась, что рано или поздно он ее покалечит, и сбежала к родителям.
Как рассказывает Машхура, не она стала инициатором развода, хотя больше жить с мужем не собиралась. К тому моменту родители подыскали Абдулле другую, более богатую невесту. Так что развода добивался сам муж, а сбежавшая жена в отместку за избиения и унижения просто хотела создать ему максимум проблем при расторжении брака.
Но интриги не дали никакого результата. Как в свое время Абдулла за взятку устроил регистрацию брака, так и теперь он за взятку оформил и развод. Оказалось достаточно дать судье 200 долларов – и молодых развели в тот же день. Не было ни махаллинских комитетов, ни сроков на примирение – деньги упростили ситуацию до предела.
Что же касается развода религиозного, тут все было еще проще. Абдулла пришел к дому бывшей жены, позвал ее родителей и соседей, после чего трижды произнес слово «талак», то есть «развод» – и стал холостым уже по религиозным канонам.
Но, как выяснилось чуть позже, на самом деле Абдулла не хотел расставаться с Машхурой совсем: спустя короткое время он предложил ей стать его второй женой. Однако девушка оказалась с характером и указала бывшему мужу на дверь.
По мнению самой Машхуры, строгости брачного законодательства не позволяют узбекским девушкам, желающим легко решить свои финансовые проблемы, стать «вторыми женами». В результате, полагает Машхура, многие из них становятся проститутками. Взгляд, надо сказать, весьма оригинальный.
17 ударов ножом
Ташкентская правозащитница Татьяна Довлатова специализируется на вопросах семьи и брака. Она считает, что развод – дело весьма деликатное, так что грубое вмешательство со стороны государства здесь недопустимо.
По ее опыту, люди, которые решили развестись официально, часто фактически не живут друг с другом уже много лет. Официально оформлять отношения – точнее, их отсутствие – приходится, когда один из супругов, например, решает уехать в другую страну.
Почему же люди не разводятся раньше, сразу, как решили? Основная причина весьма банальна – многим просто не хватает денег на госпошлину. Так и живут, терпят друг друга. Но это тоже до поры, до времени.
«Есть множество людей, которые, еще не разведясь официально, уже создали другие семьи и даже заводят в новом браке детей. Это происходит не по причине их развращенности, а потому, что первый брак трудно расторгнуть. Получается, что срок для примирения, который им назначают, не сохраняет семьи, а служит источником новых мучений, – сетует правозащитница. – Случается, что люди не живут вместе по пять-десять лет. И вот у них появился шанс создать новую семью. При этом обе стороны не возражают против расторжения брака. Так для чего их мучить, зачем издеваться, требуя протокол махаллинского комитета, какие-то акты от соседей? В чем смысл сбора этих документов?»
Бывает, что такая волокита приводит к трагическим последствиям. Жертвой подобного развода стала племянница Довлатовой. Как рассказывает правозащитница, 24-летняя Мария Николаева подала на развод в 2003 году, прожив в браке более шести лет. Муж ее оказался альфонсом, тунеядцем, да к тому же еще и игроманом – днями не вылезал из интернет-кафе.
По счастью, в Узбекистане нет игровых автоматов, иначе нет сомнений, что горе-супруг проигрался бы в пух и прах. Однако интернет-кафе тоже денег стоили, и эти деньги он тянул с жены. У пары был четырехлетний ребенок, судьба которого, судя по всему, отца не очень-то волновала.
Когда Николаевой надоело одной содержать всю семью, она решила развестись. Сама оплатила госпошлину, отказалась от алиментов. Подала на развод в Яккасарайский гражданский суд города Ташкента, заявив там, что они с мужем не живут вместе более года. Предоставила протокол махаллинского комитета, акты от соседей – словом, сделала все необходимое. Ситуация была абсолютно ясной, однако судья зачем-то назначила срок в шесть месяцев для примирения супругов.
«Мария не дожила до развода пять дней,– заканчивает свой печальный рассказ Довлатова. – Так называемый «муж» пришёл к ней на работу с двумя ножами. Он нанес ей семнадцать ножевых ранений, из которых три оказались смертельными».
Сначала разведись, потом беременей!
Другая история, рассказанная правозащитницей, выглядит не столько печальной, сколько издевательской.
Два года назад соседка Довлатовой по имени Елена подала в суд Учтепинского района Ташкента на развод. Судья дала Елене полугодовой срок для примирения с мужем, хотя они с супругом не жили под одной крышей уже более семи лет. Шесть положенных месяцев прошли, супруги явились в суд оформлять развод. Женщины-судьи, которая давала им время подумать, уже не оказалось на месте. Новый же судья Б.Файзиев в разводе отказал, посоветовав Елене и дальше жить с прежним мужем – по факту уже совершенно посторонним человеком.
Второй раз Елена подала на развод с мужем в 2017 году. К тому моменту она познакомилась с молодым человеком и была беременна от него. Тут женщина столкнулась с массой бюрократических сложностей. Сначала Елена долго ждала протокол махаллинского комитета, потом делала справку от врача о беременности, оформляла акт, подписанный соседями о том, что она давно уже не проживает вместе с мужем, а также доставала еще кучу непонятных справок.
Тем не менее, судья Учтепинского суда по гражданским делам Дильшот Бердикулов назначил супругам новый срок примирения – в шесть месяцев. На его решение не подействовали никакие доводы: ни многолетнее раздельное проживание супругов, ни наличие новых отношений, ни даже тот факт, что у женщины скоро родится малыш от другого человека.
В ответ на последний аргумент, который казался Елене самым убедительным, Бердикулов заявил ей, что «надо было сначала развестись, а потом уже беременеть». После чего назначил следующее судебное заседание как раз на предполагаемый день родов.
«Ну разве это не издевательство со стороны судьи?» – спрашивает Довлатова.
По словам правозащитницы, в ее практике встречались и трагикомические истории разводов. В августе 2017 года в Учтепинский суд подал заявление восьмидесятилетний глухонемой инвалид 2-ой группы. Истец сообщил судье, что женщина, с которой он находится в браке, уехала к своим детям в Россию, где и проживает уже почти десять лет. Общих детей у них нет, так что препятствий для быстрого развода как будто бы не имеется.
Однако инвалиду, как и всем остальным, дали срок для примирения в шесть месяцев. Правда, как он должен был мириться с женой, живущей за тысячи километров от него, не уточнили. Тем не менее, спустя полгода его наконец-то развели. Но при этом обязали выплатить госпошлину размером в три минимальных оклада, что составляет 516 тысяч сумов (около 65 долларов) – сумма для пенсионера почти неподъемная. Надо заметить, что судья не мог не видеть, что перед ним инвалид, который должен быть освобожден от уплаты госпошлины. Но у судей свои резоны.
Теперь герой этой истории подал апелляционную жалобу в Ташгорсуд по гражданским делам и в прокуратуру Учтепинского района, рассчитывая, что решение в части уплаты госпошлины будет отменено, а его гражданские права – восстановлены.
Махалля новым правилам не рада
5 марта 2018 года Довлатова специально зашла в махаллинский комитет «Ракатбоши», чтобы узнать мнение женской половины комитета относительно нового закона.
«Я была приятно удивлена, – говорит правозащитница. – И председатель женсовета Гульчехра, и советница Умида, и секретарь Ирода – все они были солидарны в том, что совершенно напрасно был растянут до года срок примирения. Кроме того, их возмутила идея брать отступные с инициатора развода».
Как сказали Довлатовой женщины из махалли, прежде чем оформить протокол для суда, они тоже назначают супругам срок примирения в три месяца. Иными словами, решив развестись, люди попадают в суд только спустя квартал. А там еще и судья добавит им дополнительно целый год.
В женсовете справедливо говорили о том, что никакими приказами и увещеваниями нельзя принудить людей жить вместе. Особенно если на развод подают мужчины.
«Мы не можем приказать мужчине жить с женой. Раз любви нет, зачем доводить людей до ненависти друг к другу? Ведь у многих дети. Люди хотят разойтись поскорее, им не дают, они нервничают. Дети видят негативные отношения между родителями, и это их травмирует. Так пусть уж лучше супруги разводятся достойно и вовремя», – передает слова женщин правозащитница.
1,5 миллиона отступных
И напоследок – еще одна весьма поучительная история от Татьяны Довлатовой. Наверняка она заставит задуматься многих.
27-летняя Лариса живет с мужем и двумя детьми, постоянных источников дохода у них нет, муж перебивается случайными заработками. Лариса предложила уехать к ее родителям в Россию, где есть хоть какие-то перспективы. Муж категорически отказался ехать с ней, но и отпускать ее с детьми тоже не хочет. Не видя выхода из этой тупиковой ситуации, Лариса в полном отчаянии решила развестись.
Однако не тут-то было. Первое препятствие возникло уже на пороге махаллинского комитета. На собрании свекровь Ларисы кричала, что детей она невестке не отдаст. А кроме того, заявила, что раз Лариса стала инициатором развода, она должна будет заплатить ее сыну полтора миллиона сумов, или примерно двести долларов отступных. И это не говоря уже об остальных расходах, связанных с разводом.
У Ларисы нет полутора миллионов сумов, так что официально разводиться в Узбекистане она не будет. Однако подружки ее говорят, что она будет искать способы, как обойти Указ президента – пусть даже и незаконным образом. Другого выхода, считают они, у нее просто не остается.
Соб.инф.
