Каждую осень для десятков тысяч студентов и школьников Узбекистана наступает пора отбывания трудовой повинности на хлопковых полях. Скудное питание, холод, сырость и тяжелая работа до зари – это то, что они получают вместо гарантированного законодательством права на образование. Наша история не нова, ей уже шесть лет, но она могла бы произойти и в прошлом году, и в нынешнем. Ведь с той поры совершенно ничего не изменилось.

В октябре 2002 года в числе прочих студентов на уборку урожая отправился и 17-летний Фазлиддин Ахроров, учащийся Самаркандского сельскохозяйственного колледжа. А через двенадцать дней его родителям, живущим в поселке Кумушкент Акдарьинского района Самаркандской области, сообщили, чтобы они приехали в больницу забрать тело своего сына.

Из заявления матери Фазлиддина Угулой Игамкуловой: «После начала учебного года на втором курсе неизвестно на основании какого приказа все студенты колледжа были вывезены на хлопок, и 4 октября 2002 года мой сын, не высказывавший каких-либо жалоб на состояние здоровья, вместе со всеми студентами выехал на сбор хлопка.

Были ли созданы для них необходимые бытовые условия - мне, как и другим родителям колледжа, не известно. Были ли студенты обеспечены всем необходимым в том месте, где их устроили, соблюдались ли элементарные санитарные условия, - мне также не известно.

Только через некоторое время я узнала о том, что он плохо себя чувствует и просит разрешения остаться в помещении и не выходить на поле. Однако его руководитель Турсагатов не принял во внимание жалобы моего сына и отправил его на сбор хлопка. 13 октября 2002 года, несмотря на то, что мой сын был в тяжелом состоянии, Турсагатов вновь отправил его на сбор хлопка. Мой сын в этот день собрал 13 килограммов хлопка, его еще ругали за то, что он не выполнил план.

14 октября 2002 года моему сыну стало совсем плохо. Поднялась температура, сын мой, несмотря на угрозы преподавателей о том, что его отчислят из колледжа, не смог выйти на сбор хлопка и с помощью медсестры обслуживавшей студентов поликлиники его отправили в инфекционную больницу. В инфекционной больнице мой сын находился в течение семи дней, и, несмотря на то, что все эти семь дней состояние его здоровья не улучшалось, а ухудшалось, его не отправляли на обследование к специалистам. Лишь 20 октября 2002 года, увидев, что мой сын совершенно ослаб, его отправили в центральную районную больницу поселка Пайшанбе Каттакурганского района. В тот день, когда его привезли в реанимационное отделение центральной районной больницы, у него уже были кровяные выделения. Несмотря на то, что состояние его было крайне тяжелым, никто из врачей и обслуживающего медперсонала не обращал на него должного внимания, и в 16 часов 20 октября 2002 года мой сын Ахроров Фазлиддин скончался в этой больнице.

Фазлиддин Ахроров крайний слева. Фото из семейного архива.

До настоящего времени мне не известно, чем болел мой сын, кто ставил диагноз в инфекционной больнице или центральной. Известно только, что, несмотря на то, что мой сын в тяжелом состоянии был доставлен в инфекционную больницу и в Центральную райбольницу, ни один из преподавателей колледжа не поинтересовался состоянием его здоровья. Никто не пришел к врачам, чтобы узнать, что с моим сыном, и никто за то время, пока он лежал в инфекционном и реанимационном отделениях, не сообщил нам, родителям, о том, что наш сын болен, что его состояние ухудшается с каждым днем. Лишь после смерти неизвестно кто позвонил в хокимият (администрацию. - Прим. ред.) Акдарьинского района с просьбой сообщить родителям о том, что их сын скончался в Центральной райбольнице поселка Пайшанбе».

После смерти студента в больнице было проведено его вскрытие, врач-патологоанатом Х.Рахманов сделал вывод, что у Фазлиддина был цирроз печени, а умер он от кровотечения, вызванного варикозным расширением вен пищевода.

Родители в этот диагноз не поверили. По их словам, Фазлиддин с рождения ничем не болел и никогда не жаловался на здоровье. При поступлении в колледж он, как и остальные абитуриенты, прошел медицинское обследование и получил справку о том, что здоров. Позже, во время приписки к призывному участку, его обследовала комиссия при военном комиссариате и по общему заключению врачей от 26 января 2002 года также признала здоровым по всем показателям и годным к несению строевой службы.

- В больницу его положили с диагнозом «ангина», - рассказал дядя Фазлиддина Урумбай Ахроров. - Потом сообщили родителям о смерти. Предварительный диагноз – цирроз печени. Но если у человека больна печень, то он не может носить тяжелое, собирать хлопок, а там на него внимания никто не обращал. Я беседовал с теми, кто лежал в этой больнице. Кто-то упал, кого-то машина сбила, но у всех диагноз один: инфаркт.

Через некоторое время мать Фазлиддина обратилась в Каттакурганскую районную прокуратуру с просьбой о возбуждении уголовного дела в отношении лиц, виновных в смерти ее сына.

«Имею большие претензии к администрации колледжа, которая вывезла на хлопок со всеми студентами и моего сына, несмотря на то, что он поступил в колледж не для того, чтобы выезжать на сбор хлопка, а чтобы учиться и быть хорошим специалистом, - писала она. - Имею сведения о том, что хлопковые поля, на которые выводили студентов, незадолго до этого обрабатывались химическими пестицидами, и дети-студенты, находящиеся на хлопке, вдыхали эту химию, чем вредили своему здоровью. Полагаю, что и мой сын, как и остальные студенты, был вывезен на поле, куда нельзя было вывозить людей потому, что там была проведена химическая обработка хлопчатника для того, чтобы он раскрылся».

Обращение в прокуратуру результатов не принесло. Ни один работник этого ведомства не удосужился даже побеседовать с Угулой Игамкуловой. А в феврале 2002 года она получила ответ за подписью первого заместителя прокурора Самаркандской области И.Ачилова, где было сказано, что постановлением от 30 января 2003 года на основании части 2 статьи 83 Уголовно-процессуального кодекса в возбуждении уголовного дела отказано.

Попытки обратиться в вышестоящие инстанции тоже закончились безрезультатно. Инстанции отделывались отписками, а заявления направляли обратно в Каттакурганскую районную прокуратуру. Тогда мать обратилась в Генеральную прокуратуру Узбекистана.

Фазлиддин Ахроров с однокурсниками. Фото из семейного архива.

Из жалобы-заявления Угулой Игамкуловой Генеральному прокурору Абдурашиду Кадырову: «Несмотря на то, что студенты, поступающие в институты или колледжи, должны быть заняты своей основной работой, то есть получением знаний, и не должны отвлекаться на другие работы… студенты были направлены на сбор урожая хлопка. Отказ от поездки – отчисление из колледжа. Мой сын Фазлиддин уехал из дома здоровым, а 20 октября привезли его труп, который я похоронила.

По какой причине я, отправившая ребенка на хлопок 4 октября, 20 октября получила труп своего сына? И почему никто не отвечает за это?

По какому праву государственные мужи, которые незаконно отправили моего ребенка на сбор хлопка, уходят от ответственности? Разве никто не виноват в смерти моего ребенка?

Государство полагает, что может творить над нашими детьми все, что ему угодно.

По врачебному свидетельству о смерти мой сын скончался от обильного кровотечения. По какой причине после недомогания моего ребенка не отправили в город Самарканд на лечение? Где подтверждение того, что у моего сына была тяжелая болезнь – цирроз печени? По какой причине мне, матери, не показали результаты исследований печени, которая якобы поражена циррозом? По какой причине труп моего сына не исследован судебно-медицинским экспертом, а заключение подписывает только патологоанатом Рахимов?

Все эти вопросы возникают оттого, что мой сын, обследованный целой армией врачей, был здоров. Смерть за одну неделю молодого человека является загадочной. И прокуратура области не имела права безапелляционно отвечать, что в смерти моего сына никто не виновен.

Маленький Фазлиддин. Фото из семейного архива.

Всем известно, что наше государство, не заботясь о здоровье граждан, незаконно обязывает студентов, школьников и рабочих выезжать на сбор хлопка. Кто-то же должен нести ответственность за безобразие в период «хлопковой кампании»? Но ответа ни у кого нет.

К кому обращаться по этим вопросам? К Президенту? К Олий Мажлису?

И по какой причине за смерть солдата срочной службы его близкие получают от руководителей письма с выражением соболезнований, одновременно решаются вопросы льгот семье и родителям. А кто ответит за смерть студента?

Прошу возбудить уголовное дело и привлечь к уголовной ответственности директора колледжа Саида Сотиболдиева, работников сельхозхозяйства, которые обработали ядохимикатами хлопковое поле, где собирали студенты, и врачей, которые халатно отнеслись к жалобам моего сына на здоровье. Я считаю, что мой сын отравлен ядохимикатами».

Эту жалобу постигла судьба остальных - Генеральная прокуратура спустила ее вниз по цепочке. Попытки возбудить уголовное дело закончились ничем: государство отказалось возбуждать уголовное дело по факту гибели студента.

Родители Фазлиддина дали мне копию его зачетной книжки за первый курс. В ней - одни пятерки. «История Узбекистана», «биология», «математика», «информатика», «родной язык», «химия», «физиология», «анатомия», «физика», «астрономия» и так далее, – напротив каждого предмета стоит оценка «отлично». Он старался учиться как можно лучше.

Фазлиддин Ахроров. Фото из семейного архива.

Жизнь этого парня оборвалась, едва начавшись. Кроме «зачетки» да нескольких фотографий от него ничего не осталось, как будто его никогда не было. Но он был. Помните о нем.

Алексей Волосевич