С 27 по 29 октября в ташкентском театре Марка Вайля «Ильхом» прошел фестивальный показ этюдных работ участников Лаборатории молодых режиссеров четырех стран Центральной Азии - Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана. Артисты и студенты Школы драматического искусства «Ильхом» представили 12 этюдов, объединенных общей мифологической тематикой «iLL Home»: 12 подвигов Геракла».

Весь мир - театр

Фестиваль прошел под лозунгом «Театр – вокруг нас. Театр – в нас» в относительно новом для Узбекистана театральном жанре Site-specific, подразумевающем показ постановок в альтернативных и, на первый взгляд, совсем не театральных пространствах, то есть, не в рамках привычной коробки сцены (хотя один из мини-спектаклей фестиваля все-таки был показан на подмостках), а в помещениях, под спектакли явно не приспособленных.

Почему на первый взгляд? Большинство узбекистанских театров особо не экспериментируют, представляя свои спектакли на привычной сцене. Однако искушенный ташкентский зритель неплохо знаком со студийными постановками отдельных новаторов, в разные годы осмеливавшихся превращать в свои сценические площадки непривычные места.

Вспоминаются моноспектакли Евгения Брима, также, кстати, сотрудничавшего в далеком прошлом с театром «Ильхом», а впоследствии переехавшего в США и ставшего примой цирка «Дю Солей». Именно Брим когда-то, в начале 1990-х, осваивал, казалось бы, не театральные пространства: его спектакли проходили на улице, в мастерской художника и даже на крыше многоэтажного дома.

В те же годы в Ташкенте прошел единственный спектакль другого театрального революционера - Нестора Парастаева: «Иуда Искариот» по Леониду Андрееву. Для своего замысла актер и режиссер использовал крышу, лифтовую шахту и даже часовой механизм известной высотки в центре города, в которой ныне располагается информагентство «УзА», где он работал механиком лифта. Кульминацией перфоманса стало падение с крыши на землю человеческих манекенов, за что Парастаев в те сравнительно либеральные времена поплатился всего лишь своим рабочим местом.

Тогда же в узбекской столице прошел нашумевший международный театральный фестиваль, в рамках которого многочисленные актеры и режиссеры со всего мира представляли свои перформансы и акции прямо на ташкентских улицах.

Короче говоря, еще двадцать лет назад местные и зарубежные творцы доказали, что театром может быть все, что угодно, и да – «театр – вокруг нас, театр – в нас».

А был ли Геракл?

Сегодня в Узбекистане отнюдь не новую истину о вездесущности театра утверждает один лишь «Ильхом», и его Лаборатория – лучшее тому подтверждение.

В рамках фестиваля молодые режиссеры использовали для показа своих мини-спектаклей все возможные помещения и пространства «Ильхома»: фойе, кинозал, буфет на первом этаже, гримуборные, сцену, технические цеха, душевую кабину в подвале, двор перед входом в театр, а также огромные залы сгоревшего когда-то ресторана на втором и третьем этажах здания.

Зрители в сопровождении нескольких проводников с фонариками, которые служили порой единственными софитами (осветительными приборами), поочередно переходили из одного полутемного помещения в другое; то и дело проводники и участники спектаклей пытались вовлекать их в свои постановки в качестве действующих лиц, и это иногда удавалось.

По всей видимости, одной из задач руководителей и участников Лаборатории было растормошить довольно пассивных ташкентцев, не привыкших к активному сотворчеству: то их гнали на уличный мороз, где им вручались плакаты и они поневоле становились участниками почти всамделишного митинга, то их почти бегом гнали в душевую кабину, где на их глазах пытали одного из молодых режиссеров, то среди зрителей вдруг обнаруживалась «подсадка», то есть актер, до поры до времени игравший роль обычного зрителя, но во время одной из сценок падающий замертво.

Фрагмент одного из перформансов

Сквозной темой для всех мини-спектаклей, перформансов или этюдов руководителями проекта был выбран древнегреческий миф о сыне Зевса Геракле и совершенных им двенадцати подвигах. Зрителям сообщили, что в основе каждой постановки лежит история одного из подвигов мифического героя. И действительно, иногда хрестоматийный текст проглядывает сквозь современные костюмы, танцевальную пластику в стиле dance contemporaine и сюрреалистичные декорации.

Но лишь иногда. По большей части постановки сами по себе сюрреалистичны, если не сказать, безумны целиком: совершенно абсурдный текст, такая же пластика и музыка – один большой сумасшедший дом. Возможно, сумасшедший как вся наша жизнь. Отсюда и неожиданная трансформация названия театра: из «Ильхома», что переводится как «Вдохновение», в «iLL Home» - «Больной дом».

Впрочем, в нескольких сюжетах угадываются и вполне обыденные для современного Узбекистана реалии (хотя почему только для Узбекистана? Скорее, для любой общественной формации, где существует запрет на свободу слова).

К примеру, в кинозале театра зрителям представлен небольшой фильм «Критский бык», после чего появляется «некто в штатском», показывает свое удостоверение и буквально за шиворот уводит создателя фильма в подвал, где спустившиеся вслед за ними зрители видят режиссера, подвергающегося в душе пыткам горячей водой.

Фрагмент одного из перформансов

Или этюд, представленный в пространстве традиционной сцены: девушка-художник создает скульптуру (Геракла?), и вдруг появляются люди в строгих костюмах, которые запрещают «нетрадиционное» искусство художника. От постигшего ее горя девушка падает замертво, а когда приходит в себя, оказывается, что это был всего лишь страшный сон. Но тут вновь появляются «люди в штатском» - уже наяву.

Или митинг в защиту амазонок - с плакатами и скандированием призывов к свержению Геракла на глазах удивленных сотрудников милиции, действительно охраняющих вход в театр и не подозревающих, что тоже поневоле стали участниками шоу на уровне абсурда.

Спустя три часа «подвиги Геракла» подходят к концу. Зритель словно не сразу понимает, что вот так вдруг – без какой-либо озвученной морали и внятного финального аккорда оркестра - все закончилось. Но, расходясь по домам, возможно, каждый чувствует (на уровне подсознания?): что-то за эти три часа прозвучало главное, самое главное в их жизни, о чем не раз думалось, что, вероятно, снилось, но так и не было высказано.

Сид Янышев

Международное информационное агентство «Фергана»